К себе без оглядки

— А я и не рвала, доченька. Ты же знаешь, что я не люблю срывать цветы, жалко нарушать задуманный жизнью ход вещей.

— Тогда откуда они?

— Папа заезжал, рано утром перед работой. Привез тебе цветов.

— Папа?

— Да, родная. В поступках бывает больше любви, чем в словах. Помни об этом.

Улыбаюсь. Понимаю, что соскучилась. Я у бабушки уже несколько дней.

— Столько любви как в твоем отце я редко встречаю в людях.

— А где ты была?

— Я же написала, на встречи с Богом. — Смеется, намазывая масло на кусок батона.

— А разве с ним можно встретиться?

— Я всегда встречаюсь с ним. Сегодня была в церкви и там говорила с ним. Часто достаточно своей комнаты и тишины.

— О чем ты говоришь с Богом, бабуль?

— Бывает говорю о всем, что накопилось в душе, а бывает просто молчу. И это тоже разговор. Иногда в молчании больше правды, чем в словах. Я не люблю молитв. У каждого свой разговор с Богом. Часто люди твердят религиозные молитвы, не понимая их смысла, но в ожидании ответа от Бога. Иисус говорил: «Молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны». Побудь в тишине, послушай себя, о чем самом важном твое сердце хочет сказать ему. Так ты позволишь Богу узнать себя и услышать.

— Я тоже хочу научиться говорить с Богом, как ты.

— Слова сердца — лучший язык для Бога, девочка моя. Молитвы от сердца самые чистые.

— Значит, самое важное слышать себя, да, бабуль?

— И доверять, дочка. И не только себе, но и Богу. В доверии к Богу кроется вся красота полной, звучащей жизни. Ты инструмент в его руках и, если ты позволишь ему узнать себя, он позволит тебе зазвучать. Знаешь, у дерева есть точка покоя, и когда мастер находит ее, дерево начинает звучать, легко, красиво. Получается музыкальный инструмент. Так и человек в руках высшего.

— Бабуль, а ты знаешь, где у нас находится точка покоя?

— Мне думается, родная, что наша точка покоя — покой сердца. Чтобы обрести его, нам нужно начать жить доверием. В этом весь секрет человеческой души.

— Что в этом доверии, бабуль?

— Вера, родная. В то, что ты в руках Бога, а значит, что бы ни случилось, он рядом, он держит тебя, ты в надежных руках. Когда ты пропитываешься таким доверием, это и есть твоя лучшая молитва.

Дом — это место, которое

бережет, согревает и утешает

Люди привыкли называть домом стены, а для меня дом — это пространство, которое нельзя потрогать, но можно почувствовать. В нем я чувствую свободу быть собой.

Люди зачастую подменяют эти понятия, называют домом то, где им душно, невыносимо и страшно. Мне все чаще становится неуютно в месте, которое всегда было для меня домом. То и дело родители стали ругаться. Почему? Зачем? Порой они, не понимая друг друга, так сильно ругаются, что страх заполняет всю меня. Он рождается где-то в груди, растекаясь отравленным чувством по всему тело. Бывает, вся в слезах, я прошу их остановиться. Но они, как будто не слышат меня, не видят моего присутствия. Иногда я прячусь под одеяло в своей кровати. Стараюсь сильнее замотаться в него. Жду, когда шторм закончится. Случается, что вот так, спрятавшись от того, что сильно пугает, засыпаю. Сон часто меняет реальность. И, проснувшись, крики заканчиваются. Это спасает.

Родители много лет вместе, но почему-то сейчас, когда нужно строить мосты друг к другу, им скорее удается создать прочные стены, которые криками они пытаются сломать. Но стены не рушатся, а становятся крепче с каждой новой ссорой. Мне больно, когда я вижу их ссоры. Разве родители не должны любить друг друга?

Мне бы хотелось, чтобы все мы были по-настоящему близки. Близость — она же про открытость, про желание делиться тем, что спрятано глубоко внутри и с чем тяжело остаться наедине. Наедине тяжело с переполняющими чувствами боли, разочарования, страха и даже счастья. Ведь счастье — это тоже чувство, которое хочет быть разделенным. Мы редко делимся, чаще остаемся непонятыми друг другом, глухими друг к другу.

После ссор наступает тишина. Родители не разговаривают день, бывает неделю. Чем дальше они становятся друг от друга, тем меньше нуждаются друг в друге, надольше продлевают свою обиду. Я не люблю это время. Мы с сестрой, как будто находимся между двумя полюсами, разговорами, в которых все замолкают, стоит показаться маме или папе, комнатами, в которых четвертый вдруг оказывается лишним. Мне тяжело в этом пространстве, которое давит. Взрослые часто играют в игры, в которых дети задыхаются. Увы, в этих играх никогда нет победителей.

Глаза заплаканные. Увидев меня, встает с дивана, подходит к окну. Шмыгает носом. Смотрит куда-то очень далеко, не вдаль, в себя.

— Мам, хочешь чаю?

— Длинная пауза. Очнувшись от своих мыслей, отвечает:

— Бабушка, всегда говорит, что чай — лучшее лекарство от всех душевных недугов. Пойдем проверим. — Едва заметная улыбка проскользнула по ее грустному лицу.

Беру спички, зажигаю газовую плиту, ставлю чайник. Сидим за столом, слушаем звуки закипающей воды в чайнике.

— Мам, почему вы с папой так часто стали ругаться?