К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Однако где-то около 1965 года официальное отношение к высокой рождаемости изменилось. Связано это было, скорее всего, с двумя обстоятельствами. Во-первых, темпы экономического роста стали снижаться, причем это снижение в первую очередь затронуло сельское хозяйство. Во-вторых, можно предположить, что на КНДР влияние оказали и новости из Южной Кореи, где правительство Пак Чон-хи в это время как раз начинало разворачивать активную кампанию по ограничению рождаемости. Поэтому, когда в 1975 году Ким Ир Сен в своей речи вновь затронул вопросы демографии, он более не призывал и дальше увеличивать рождаемость, а, наоборот, жаловался на излишне высокую рождаемость и признавал, что рост населения является бременем для страны и увеличивает расходы бюджета. К тому времени кампания по ограничению рождаемости уже шла полным ходом, хотя любопытно, что писать в открытой прессе о ней было запрещено (почему, неясно, но в КНДР в категорию секретной информации часто попадают достаточно безобидные вещи). Собственно говоря, сам факт проведения такой кампании выявил американский демограф Николас Эберштадт, еще в начале 1990-х проанализировавший статистику численности населения, которую ему тогда вполне официально передали северокорейские государственные органы. Однако только после 2000 года стали появляется материалы об этой забытой кампании.

Борьба с многодетностью тогда велась в КНДР как традиционными, так и специфическими для Северной Кореи способами. С одной стороны, врачам было предписано вести пропаганду контрацептивов, а с другой – многодетных родителей в начале 1970-х могли подвергнуть и критике на собраниях в их «организации». В школах велась активная пропаганда: детям объясняли, что многодетность создает проблемы и для страны, и для семьи. Кампания по снижению рождаемости на Севере оказалась такой же удачной, как и на Юге: около 1970 года рождаемость стала быстро снижаться. Правда, в обоих случаях нельзя с уверенностью сказать, было ли это снижение результатом усилий правительства или же, что вероятнее, просто отражало общие перемены в обществе, в первую очередь – урбанизацию и рост образовательного уровня женщин.

Однако наступили лихие 1990-е, и от политики ограничения рождаемости пришлось отказаться. Отчасти это было вызвано стремлением компенсировать потери, нанесенные голодом 1996–1999 годов, когда умерло около полумиллиона человек, но в основном – беспокойством по поводу того, что рождаемость в стране упала ниже «уровня простого воспроизводства», то есть того уровня, который гарантирует стабильную численность населения (уровень этот составляет примерно 2,1 рождений на женщину). Случилась эта неприятность на Севере в конце 1990-х, то есть примерно на десять лет позже, чем на Юге, и сейчас общий коэффициент плодовитости в КНДР составляет 1,9 рождений на женщину. Это все еще ниже «уровня простого воспроизводства».

Так что сейчас северокорейское руководство – за многодетные семьи (опять). Правда, возможностей оказывать таким семья материальную поддержку пока особо нет, так что все ограничивается, скорее, словесным поощрением. Впрочем, мировой опыт (включая и опыт Южной Кореи) показал, что и возможность оказывать многодетным материальную поддержку на практике значит довольно мало: в чем бы доверчивую публику ни уверяли политики, даже самые щедрые вложения в социальную сферу обычно не приводят к резкому увеличению рождаемости.

Опять-таки, возврат к поощрению рождаемости в КНДР во многом напоминал то, что примерно в те же годы происходило в Южной Корее, где в 1990-е низкая, ниже уровня простого воспроизводства, рождаемость тоже стала восприниматься как серьезная политическая и социальная проблема. При всех различиях Севера и Юга они нередко сталкивались с похожими проблемами и реагировали на них одинаково.

Глава 12 Корейцы за границей, иностранцы в Корее

Международные отношения

13 декабря 2002 года в столице Вьетнама Ханое состоялся роскошный свадебный банкет, куда пришла почти тысяча гостей. Жених и невеста не были кинозвездами или детьми какого-нибудь большого начальника (впрочем, жених был начальником сам). Были они немолоды: им обоим было за 50. Однако это событие стало действительно необычным: в 2002 году в Ханое был заключен первый за многие десятилетия официально одобренный брак между гражданином Северной Кореи и иностранцем.

Ли Ён-хи познакомилась со своим будущим мужем, вьетнамцем Фам Нгок Канем, в 1971 году, когда тот учился в Северной Корее. Это была любовь с первого взгляда, и, собираясь домой, он пообещал жениться на ней. Тогда это казалось невозможным. Действительно, в немногих странах правительство относилось к смешанным бракам так плохо, как в Северной Корее в 1960–1980-х годах.