К сожалению твоя (ЛП)

— Видели ли вы этого человека? — Она ткнула большим пальцем в сторону Августа. — Он настоящий Йети. Он, вероятно, даже не сможет вписаться в него один.

Мужчина на мгновение выглядел сбитым с толку, но поднял голову кончиком шляпы.

— Я оставлю вас наедине, — пропел менеджер, пятясь назад, явно убежденный в том, что делает им одолжение. И даже Натали пришлось признать… обстановка была не чем иным, как тошнотворной романтикой. Розово-золотой закат осветил бархатное крутящееся кресло, и потрескивал огонь. На столике рядом с двумя бокалами стояла открытая бутылка вина. Если бы ее отношения с Августом были настоящими, она была бы обязана визжать от восторга.

Натали повернулась к Августу с намерением сообщить ему, что они просто сядут на пару обычных мест, как горстка первых пассажиров, которые сейчас поднимались на второй этаж. Однако, прежде чем она успела открыть рот, он опустился в глубокое вращающееся кресло, вытянул свои длинные ноги и похлопал себя по бедру.

— Твой трон ждет, принцесса.

— Я не сяду… — Поняв, что другие пассажиры находятся в пределах слышимости, она понизила голос до шепота. — Я не сяду к тебе на колени в этом притоне для общественных удовольствий. Что они ожидают от нас здесь?

Август рассмотрел изогнутые и расширенные стороны вращающегося кресла, которые, очевидно, должны были скрыть их из виду.

— Хоть какое-то прикосновение.

Пожалуйста, скажи мне, что мои соски не покалывают.

— Потрогай меня и живи, чтобы сожалеть об этом.

— Отлично. — Он вздохнул, проводя рукой по галстуку. — Ты можешь меня потрогать.

— Ты неправильно произнес слово «задушить».

Его ответный смех через мгновение умолк, и он наклонился вперед.

— Натали. — Он засунул язык в щеку. — Мы никого не убеждаем.

Со стороны лестницы донесся знакомый смех, и Натали обернулась и увидела белокурые локоны Халли среди толпы вновь прибывших на второй этаж. Это означало, что ее брат не отставал. Хэлли разговаривала с британкой, владелицей магазина пончиков в городе, Фаджем Джуди, и она любила посплетничать. Магазин часто посещали все, от мэра до подростков с острова Святой Елены. Позади них было несколько других владельцев бизнеса и женщин, которые обедали, и все стремились взглянуть на недавно помолвленную пару. Сдержанность в отношениях с предполагаемым женихом будет замечена и прокомментирована. Может быть, по словам ее матери, даже доложила об этом Ингрэму Мейер?

Натали посмотрела на Августа, который теперь смотрел в огонь. Вернувшись в реальность, она приняла решение за долю секунды. Либо прыгнуть в эту уловку обеими ногами и образовать убедительный союз… или немедленно отменить его — и вернуться к исходной точке. Она вспомнила Августа, стоящего на одном колене, на его лице было серьезное и полное надежды и… она почувствовала, как что-то безымянное, но острое шевельнулось внутри нее, заставив ее выбрать первое. Натали и Август теперь были заняты в глазах элиты острова Святой Елены.

Этот брак по расчету был ее идеей. Август, прибывший ни с того ни с сего, словно шар для разрушения, застал ее врасплох снаружи, но прямо сейчас? Если она не проглотит свою гордость, этот план потопит их обоих, даже не начавшись.

В финансах ее кредо было: будь решительным или иди домой.

Очевидно, это не всегда окупалось, учитывая, что она стала решительной и.… ее отправили домой.

Накопились сомнения в разумности такого расклада. Но это было решением ее проблемы. Двигаться вперед. И если бы она не схватила его обеими руками, шанс ускользнул бы от нее. Сквозь толпу она встретилась взглядом с Халли. Увидела, как в поле зрения появляется высокая фигура ее брата, и ей пришло в голову, что если она опозорит фамилию, вся тяжелая работа Джулиана по восстановлению винодельни пойдет насмарку.

Боже, она не могла этого сделать. Без шансов.

Времени на болтовню больше не было.

Глубоко вздохнув, Натали положила свой клатч на столик, помедлила мгновение, а затем уперлась ягодицами в бедро Августа. Очевидно, он ожидал, что она будет стоять всю поездку или сидеть в другом месте, потому что его брови взлетели вверх, его большая ладонь автоматически легла ей на поясницу, а его пальцы легли на основание ее позвоночника.

— Наверное, мне следует просто держать рот на замке, — сказал он, понизив голос на несколько октав, — так что я не говорю ничего, что могло бы все испортить.

— Это было бы самым умным поступком, который ты когда-либо делал.

— Да, вау. Двадцать минут помолвлены, а я уже другой человек. — Она наблюдала в отражении в окне, как внимание Августа скользнуло вниз по ее шее. Почувствовала, как его сердце ускорилось на ее плече. — Но не могу не отметить…

— Боже, ты отказываешься уходить от этого пути.

— …Что, может быть, ты боишься меня поцеловать.