К суду истории. О Сталине и сталинизме

Одной из форм давления государства и партии на широкие массы крестьянства было усилившееся гонение на православную церковь. Антирелигиозная пропаганда стала усиливаться в СССР в начале 1928 г., а уже осенью этого года она переросла в антицерковный террор. Пострадали все религиозные организации и церковные группы, однако в центре этой борьбы с «религиозными предрассудками» стояла борьба против православной церкви. Арестовывались и ссылались многие видные и авторитетные деятели церкви. Так, например, именно в 1928 г. был сослан, а позднее и арестован крупнейший русский религиозный мыслитель Павел Флоренский. Он погиб в лагере на Соловецких островах в годы Отечественной войны. На протяжении 1928 – 1929 гг. были закрыты все монастыри, функционировавшие в тот период как образцовые сельскохозяйственные артели. Тысячи монахов и монахинь были высланы в Сибирь. В середине 1929 г. в ЦК ВКП(б) было проведено совещание по антирелигиозной работе, а вскоре собрался Второй Всесоюзный съезд «воинствующих безбожников». После этого съезда антирелигиозный террор повсеместно усилился, а его центр переместился из города в деревню. По-видимому, сталинская верхушка рассматривала церковь как одно из главных препятствий в деле коллективизации, поэтому принятие в той или иной деревне решения о коллективизации сопровождалось обычно закрытием местной церкви. С купола церкви чаще всего сбивали при этом крест; иконы и многие предметы церковного обихода сжигали, многих сельских священников арестовывали. Арестовывали и некоторых крестьян, пытавшихся сопротивляться уничтожению церквей. Тысячи людей пострадали, таким образом, не по социальному признаку, а по причине своей религиозности.

К началу 1930 г. антицерковный террор достиг особенно широкого размаха. Запуганная Академия наук специальным решением сняла с охраны большинство памятников старины, связанных с «религиозными культами». В результате стали сноситься церкви и монастыри, являвшиеся ценнейшими памятниками архитектуры. Это происходило в таких старинных русских городах, как Тверь, Нижний Новгород, Псков, Новгород, Самара, Вятка, Рязань, Тула и других. Особенно пострадала Москва. Между прочим, разрушение церквей производилось даже внутри Кремля, против чего решительно возражали не только А. В. Луначарский, но и А. С. Енукидзе. Бывший секретарь Луначарского И. А. Сац рассказывал, что, участвуя в поспешном разборе бумаг на квартире Луначарского после его смерти и под бдительным надзором представителей Центрального партархива, он нашел выписку из решения Политбюро за подписью Сталина: «Слушали письмо т. Луначарского. Постановили: считать письмо Луначарского неправильным по существу и непартийным по форме». В письме речь шла как раз о разрушениях в Кремле. Комсомольцы того времени пели песню, в которой были и такие слова:

Мы раздуем пожар мировой,

Тюрьмы и церкви сровняем с землей.

«Антирелигиозный террор достиг таких масштабов, – писал в одной из статей М. Агурский, – что в январе 1930 года папа римский Пий XI призвал всех верующих к всеобщему молебну за гонимых в России христиан. К этому призыву присоединилось не только большинство христианских церквей, но также и еврейские религиозные круги, взволнованные сведениями о терроре против иудаизма и сообщением об аресте в Минске 25 представителей еврейского духовенства. Кампания протеста за пределами СССР приняла такой характер, что стала угрожать политическим и экономическим интересам СССР. Повсюду раздавались требования о разрыве дипломатических отношений с СССР» [234] .

Несомненно, что эта массовая кампания протеста побудила Сталина не только приостановить на время антирелигиозный террор, но даже дезавуировать его как якобы проявление местного произвола и перегибов. В статье «Головокружение от успехов», опубликованной 2 марта 1930 г., Сталин писал: «Я уже не говорю о тех, с позволения сказать, “революционерах”, которые дело организации артелей начинают со снятия с церквей колоколов. Снять колокола – подумаешь, какая революционность!» [235]

15 марта 1930 г., то есть за день до всеобщего молебна, объявленного Папой Римским, в наших газетах было опубликовано постановление об «искривлениях» партийной линии в колхозном движении. В этом постановлении было признано ошибкой местных властей административное закрытие церквей, постановление угрожало строгими карами за оскорбление религиозных чувств верующих. Все это было, несомненно, уступкой мировому общественному мнению, однако временное прекращение антирелигиозного террора не сопровождалось ни восстановлением разрушенных или даже просто закрытых церквей, ни возвращением большинства людей, сосланных в Сибирь и на Север по религиозным мотивам. А между тем к концу 1930 г. в русских деревнях оказались закрытыми около 80% всех сельских храмов, а значительная часть духовенства числилась среди «раскулаченных».

О ЛИКВИДАЦИИ КУЛАЧЕСТВА КАК КЛАССА