К суду истории. О Сталине и сталинизме

– Да, да, да! Когда ты почувствовал, что тебя схватили за руку, так ты пришел, поспешил. А что до того? Заговор составлял? Сталина хотел убить? Руководящие работники НКВД готовили заговор, а ты как будто в стороне! Ты думаешь, я ничего не вижу?! – продолжал Сталин. – А ну-ка вспомни, кого ты такого-то числа послал к Сталину дежурить? Кого? С револьверами? Зачем возле Сталина револьверы? Зачем? Сталина убить? А если бы я не заметил? А?!

Затем Сталин обвинил Ежова, что он развил слишком кипучую деятельность и арестовал много невиновных, а кого надо – скрывал.

– Ну? Иди! Не знаю, товарищи, можно его оставлять членом ЦК? Я сомневаюсь. Конечно, подумайте… Как хотите… Но я сомневаюсь!

Ежова, конечно, единогласно из подготавливаемого списка вычеркнули, а он после перерыва в зал не вернулся и не был больше на съезде.

Однако и после этого Ежов был арестован не сразу. Он продолжал посещать Наркомат водного транспорта. Его поведение свидетельствовало о тяжелой депрессии или даже расстройстве психики. Присутствуя на коллегии наркомата, Ежов молчал, ни во что не вмешивался, иногда делал из бумаги “голубков”, “самолетики”, запускал их, потом подбирал, залезая даже под стол и стулья. И все это молча. Когда через несколько дней после съезда в зал коллегии вошли сотрудники НКВД, Ежов встал и почти с просветленным лицом произнес: “Как давно я этого ждал!” Он положил на стол оружие, и его увели».

В печати не было сообщений об аресте Ежова. Он просто исчез, и имя этого человека, который, по утверждению «Правды», был «любимцем народа», обладал «величайшей бдительностью, железной волей, тончайшим пролетарским чутьем, огромным организаторским талантом и недюжинным умом», больше никогда не упоминалось ни в одной газете.

Ежов был расстрелян не сразу. По его делу велось долгое следствие. Его не пришлось пытать, так как он сразу же признал все выдвинутые против него обвинения и затем менял и исправлял их, покорно выполняя все требования следователей. Старый большевик П. И. Шабалкин, умерший в 1965 г., рассказывал мне о Ежове следующее:

«…Когда меня привезли из Соловков опять в Бутырскую тюрьму на переследствие, то я оказался в одной камере с Д. Булатовым, известным в ту пору партийным работником. Булатов отказывался давать показания и требовал, чтобы его допросил сам Ежов. Дело в том, что Булатова хорошо знал сам Сталин. За несколько лет до ареста Булатов и Ежов, заведуя разными отделами ЦК, жили в правительственном доме в соседних квартирах и часто бывали в гостях друг у друга. Осенью 1938 г. Булатова в пятый раз вызвали на допрос. Неожиданно открылась потайная дверь в стене, и в кабинет следователя вошел Ежов. “Ну что, – обратился он к следователю, – Булатов дает показания?” “Никак нет, товарищ генеральный комиссар”, – ответил следователь. “Тогда всыпьте ему хорошенько”, – произнес Ежов и вышел в ту же дверь. После этого Булатова несколько раз били, но затем, казалось, забыли о нем. Однако через несколько месяцев, уже в 1939 г., Булатова снова вызвали на допрос, и он не возвращался в камеру больше суток. Вернувшись, он упал на койку и зарыдал. Только через два дня Булатов рассказал Шабалкину, что его повезли в какую-то другую тюрьму и ввели в кабинет следователя, где он увидел Ежова, теперь уже арестованного. Это была очная ставка. Монотонным и равнодушным голосом Ежов рассказывал, что он собирался устранить Сталина и захватить власть в стране и что Булатов был одним из членов их организации, которого они “для лучшей сохранности” решили держать в тюрьме. Булатов отрицал эту клевету, но Ежов настаивал на своей версии. Через несколько часов Ежова увели, а Булатова посадили в машину, отвезли в Лефортовскую тюрьму, заставили раздеться донага и отвели в подвал. Там он заметил еще одного голого человека, в котором узнал начальника одного из управлений НКВД. “Что с нами собираются делать?” – спросил Булатов. “Вероятно, расстреляют”, – ответил недавний соратник Ежова, хорошо знавший о подобных делах. Вскоре, однако, Булатова вызвали наверх, дали одежду и снова отвезли в Бутырскую тюрьму. Булатов был убит позже, а еще раньше расстрелян Ежов».

По свидетельству Снегова, Ежов был расстрелян летом 1940 г. [398] . Последние недели своей жизни он провел в Сухановской тюрьме НКВД под Москвой, где содержались «особо опасные враги народа». Среди других весной 1940 г. здесь находился микробиолог П. Ф. Здрадовский. Следователь, который вел его дело, показывал ему в окно небольшую часовню, в которой, по словам следователя, содержится «сам» Н. И. Ежов. (В народе распространялись слухи, что Ежов сошел с ума и находится в доме для умалишенных. Возможно, эти слухи распространялись умышленно, так как, создавая видимость объяснения массовых репрессий, они служили политическим громоотводом и сеяли различного рода иллюзии.)

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПОЛИТИЧЕСКОЙ КАРЬЕРЕ БЕРИИ