К суду истории. О Сталине и сталинизме

Мы не скрывали в первых главах этой книги тех жестоких акций, за которые партия большевиков, несомненно, несет и моральную, и политическую ответственность. Но, следуя логике Л. Шатуновской, можно оправдать любую жестокость и обвинить не только большевиков. А разве десятки тысяч специалистов, которые были уничтожены в 1929 – 1932 гг., не помогали большевикам строить народное хозяйство, а еще раньше Красную Армию? А разве меньшевики и эсеры, которые были фактически истреблены в нашей стране в годы Гражданской войны и в начале 20-х гг., не подготовили условий для победы Октябрьской революции? По той же логике Солженицын бросает упрек миллионному офицерскому корпусу русской армии, который не поддержал в 1917 г. свергаемую монархию, да и самому монарху, который предпочел отречение отчаянной борьбе за сохранение престола, к чему призывала его императрица. Впрочем, Солженицын идет еще дальше в глубь веков и обвиняет даже Петра I, который не только «прорубил окно в Европу», но и открыл дверь «пагубным» западным влияниям и подчинил церковь светской власти. Подобная логика Л. Шатуновской и А. Солженицына – не что иное, как пресловутая «классовая логика», только с обратным знаком. С такой же безапелляционностью и большевистские публицисты могли писать, что отдельных помещиков и капиталистов «по-человечески жаль», но что оба эти класса поддерживали несправедливый социальный порядок в России и антинародное самодержавное государство и потому они должны быть истреблены «во имя высшей справедливости». А разве поголовное уничтожение богатых крестьян не объясняли также некой «высшей справедливостью»?

Мы не принадлежим к тем, кто видит «высшую справедливость» в истреблении старых большевиков. Они были революционерами, которые искренне стремились уничтожить несправедливости и пороки прежнего российского общества, да и всего современного им мирового порядка. Результат получился отнюдь не таким, к какому они стремились; теория и практика социализма стали расходиться сразу же после победы революции. Благие намерения, как известно, не обеспечивают автоматически ни благих действий, ни благих результатов. Это проблема многих революций и многих поколений революционеров разных стран, а не повод позлорадствовать над судьбой старых большевиков или вообще всех революционеров и социалистов.