К суду истории. О Сталине и сталинизме

Позднее мне пришлось убедиться, что подобная версия имеет широкое хождение среди части отставных партийных деятелей, выдвинувшихся в 30 – 40-е годы. Рассуждения на этот счет высказываются, как правило, не публично, а «доверительно», особенно в беседах с молодыми партийными работниками. Не исключено, что возникновение этой легенды о сталинской «перманентной» революции восходит к временам Сталина и имеет источником высказывания самого Сталина. Сходную точку зрения высказывают и некоторые зарубежные авторы. Так, например, Исаак Дейчер в своей книге «Пророк в изгнании», рассуждая о причинах сталинских «чисток», пытается доказать, что Сталин якобы боялся, что бюрократия превратится в новый класс. Поэтому под предлогом борьбы с троцкистами и бухаринцами он выступил против собственной бюрократии. Дейчер полагает, что именно сталинский террор препятствовал превращению правящих групп в новый социальный слой.

«Это была, – пишет он, – одна из самых темных, наименее обсужденных, но очень важных сторон перманентного террора... Этот террор не только уничтожил гвардию большевиков, но держал бюрократию в состоянии текучести, постоянно обновляя ее состав. Так же как Сталин на собственный, автократический, варварский манер ликвидировал кулака, так он постоянно ликвидировал эмбрион нового класса» [460] .

Что можно сказать об этой легенде, весьма сходной с официальной версией китайской «культурной» революции 1965 – 1969 гг., с призывом ее лидеров и самого Мао Цзэдуна «открыть огонь по штабам» и свергнуть тех, «кто стоит у власти, но идет по капиталистическому пути»?

Конечно, в послереволюционный период в СССР имело место перерождение партийных и государственных кадров, и мы еще будем говорить о характере и масштабах этого перерождения. Оно затронуло не только людей, примкнувших к революции на ее поздних этапах, но и часть тех профессиональных революционеров, которых было принято называть «ленинской партийной гвардией». Но это перерождение части партийных кадров не должно было с фатальной неизбежностью вести к перерождению всей партии и государственной власти в целом. В процессе энергичной борьбы с бюрократизмом и карьеризмом, начатой еще при Ленине, в партии и комсомоле вырос в 20-е годы и в годы первой пятилетки значительный слой молодых, талантливых и энергичных работников, всецело преданных Советской власти и идеалам социализма.

Быть может, Сталин был неудовлетворен масштабами ведущейся против бюрократизма борьбы и хотел расширить ее с помощью своих варварских методов, как думает И. Дейчер? Это предположение не выдерживает критики.

Во-первых, кроме некоторого числа действительно обюрократившихся и развратившихся руководителей, которых можно было бы условно назвать «эмбрионом» нового господствующего класса, репрессии 1936 – 1939 гг. захватили множество преданных народу партийных и советских работников, а также военачальников, инженеров, ученых, деятелей культуры, которые составляли лучшую часть партии, государства, армии. При этом погибли не только высшие руководители в возрасте от 45 до 60 лет, но и большое число молодых работников среднего звена партийно-государственного руководства (и комсомольских лидеров) в возрасте от 30 до 45 лет. Среди репрессированных была также наиболее образованная часть партийной интеллигенции, подготовке которой уделялось ранее очень большое внимание.

Во-вторых, как в этом нетрудно убедиться, на место уничтоженных Сталиным в большинстве случаев выдвигались менее опытные, менее стойкие, а часто и менее образованные люди. Не только в составе ЦК ВКП(б), но и во всех высших звеньях партийно-государственного и хозяйственного аппаратов уменьшилось число людей из интеллигенции и семей потомственных пролетариев, но увеличилось число людей из крестьянства и городской мелкой буржуазии. Среди непосредственного окружения Сталина выдвинулись такие люди, как Молотов, Берия, Каганович, Мехлис, Маленков, Багиров, Ворошилов, Шкирятов, Вышинский и т. п., которые представляли худшую часть партии и которых в первую очередь можно назвать перерожденцами, неспособными развивать далее революцию и революционные возможности Советского государства.