К суду истории. О Сталине и сталинизме

«Только постоянная, живая, идейная жизнь может сохранить партию такой, какой она сложилась до и во время революции, с постоянным критическим изучением своего прошлого, исправлением своих ошибок и коллективным обсуждением важнейших вопросов. Только эти методы работы способны дать действительные гарантии против того, чтобы эпизодические разногласия превращались во фракционные группировки… Для предотвращения этого требуется, чтобы руководящие партийные органы прислушивались к голосу широких партийных масс, не считали всякую критику проявлением фракционности и не толкали этим добросовестных и дисциплинированных партийцев на путь замкнутости и фракционности… Необходимо… расширить сеть партийных дискуссионных клубов; не прибегать к неправильным ссылкам на “партийную дисциплину”, когда дело идет о праве и обязанности членов партии на обсуждение интересующих их вопросов и вынесение решений… Необходимо перейти от слов к делу, предложив низовым ячейкам, уездным, районным и губернским партконференциям при очередных выборах систематически обновлять партийный аппарат снизу, выдвигая на ответственные посты таких работников, которые способны обеспечить на деле внутрипартийную демократию… Особенно важной задачей контрольных комиссий в настоящий момент является борьба с бюрократическими извращениями партийного аппарата и партийной практики и привлечение к ответственности должностных лиц партии, препятствующих проведению в жизнь принципа рабочей демократии». За эту резолюцию наряду с другими голосовали Троцкий, Сталин, Зиновьев и Каменев. Но это единодушие оказалось не слишком прочным. Для Сталина и Зиновьева резолюция от 5 декабря была некоторой уступкой оппозиции. Во всяком случае, им пришлось признать наличие существенных элементов бюрократии в партийном аппарате и даже призвать всю партию к их решительному искоренению. Но это была чисто «бумажная уступка», уступка на словах, а не на деле. Ибо никакой существенной борьбы за расширение внутрипартийной демократии и дискуссионных клубов Политбюро после 5 декабря не развернуло. Напротив, многие работники аппарата восприняли резолюцию от 5 декабря как сигнал к окончанию дискуссий и стали на деле сокращать возможности «для добросовестных и дисциплинированных партийцев» заниматься «постоянным критическим изучением своего прошлого, исправлением своих ошибок и коллективным обсуждением важнейших вопросов».

Но и «левая» оппозиция не собиралась отступать. Она не добилась никаких изменений в руководстве партии, а это вопреки заверениям Троцкого было ее важнейшей задачей. Поэтому она решила использовать частичную победу для усиления нажима на Политбюро. Правда, Троцкий в это время был болен, и его болезнь приняла затяжной характер. Но он мог писать, и вскоре несколько его писем привели к возобновлению еще более острой дискуссии между Политбюро и оппозицией.

Вечером 8 декабря на собрании партийного актива Краснопресненского района Москвы было зачитано письмо Троцкого к партийным совещаниям, озаглавленное «Новый курс». По форме это были личные комментарии Троцкого к только что принятой и опубликованной резолюции Политбюро ЦК и Президиума ЦКК. Троцкий заявлял, что принятая 5 декабря руководством партии резолюция означает поворотный момент в жизни партии, она обращена в первую очередь к рядовым членам партии, и они должны использовать открывшиеся для них возможности. «Некоторые консервативно настроенные товарищи, – писал Троцкий, – которые обнаруживают склонность переоценивать роль аппарата и недооценивать самодеятельность партии, критически относятся к решению Политбюро. Они говорят: ЦК берет на себя невыполнимые обязательства, резолюция лишь пробуждает ошибочные иллюзии и приведет к негативным результатам».

Но партия не должна идти за этими консерваторами. Троцкий прямо противопоставлял партию ее аппарату, заявляя, что не аппарат должен решать, когда и до какого уровня нужно вводить партийную демократию. Нет, эти проблемы должна решать сама партия, и партийные массы должны «подчинить себе партийный аппарат» [128]

По словам Троцкого, в аппарате партии имелось много людей, которые враждебно воспримут проведение «нового курса». Поэтому он призывал к чистке аппарата от всех бюрократических элементов и к замене их свежими кадрами. И прежде всего Троцкий предлагал убрать с руководящих постов в партии тех работников, которые при первых словах критики, возражений или протеста начинают репрессии против критикующих. Нужно, чтобы никто не имел возможности и желания терроризировать партию. Эти намеки были тогда всем понятны.