К суду истории. О Сталине и сталинизме

Реальная действительность послереволюционной России очень быстро показала неосуществимость и утопичность подобных требований и «подробно разработанных мер». Старый бюрократический аппарат был действительно разбит и разломан до основания. Однако составить новый аппарат из «самих рабочих и служащих» оказалось невозможным. Для создания нового государственного аппарата приходилось использовать обломки старого аппарата, и сам Ленин должен был признать, что в этой царской и буржуазной мешанине действительно советизированные рабочие «тонут, как мухи в молоке». Государственный аппарат Советской России оказался стоящим не только над свергнутыми революцией классами помещиков и буржуазии, сопротивление которых действительно нужно было подавлять. Основную массу населения страны составляли различные группы мелкой буржуазии с их неустойчивой идеологией, с их колебаниями, с их нежеланием перестраивать свою жизнь на социалистических началах. Поэтому и выборность, и сменяемость государственных органов «в любое время» могла привести лишь к быстрому отстранению от власти большевистской партии. Поэтому принцип фактического назначения «сверху вниз» стал очень быстро преобладать над формально сохраняемой выборностью «снизу вверх». Уже с весны 1918 года большевикам пришлось вводить для «буржуазных специалистов» оклады, во много раз превышающие среднюю заработную плату рабочего. Ограничения в зарплате сохранялись в 20-е годы только для членов партии («партийный максимум»), но и здесь существовало много ступеней, и высшие ставки зарплаты в 3 – 4 раза, а то и в 5 раз превышали среднюю зарплату рабочего. Не только выходцы из буржуазии и мелкой буржуазии, но и выходцы из рабочего класса и члены партии испытывали разлагающее влияние власти и превращались в бюрократов.

Главным контрольным аппаратом, стоящим над всеми государственными учреждениями, оказалась сама большевистская партия, взявшая в свои руки государственную власть. Лучшие деятели партии были назначены на ключевые государственные посты, все государственные учреждения должны были отчитываться перед партийными организациями и ЦК РКП (б) и выполнять полученные от партии директивы. Этот контроль партии не смог, однако, предотвратить процесс бюрократического перерождения важных звеньев государственного аппарата; более того, бюрократизация затронула и многие звенья самой партии.

Дело в том, что в условиях однопартийной системы наша партия, особенно в лице своих руководящих органов, перестала быть только общественной организацией, союзом единомышленников. Партийный аппарат превратился в важнейшую часть государственной системы. Именно партийные органы и, в первую очередь, Центральный Комитет и съезды партии превратились в основные директивные, т. е. в подлинно законодательные органы в системе Советской власти. Такое сращение верхов партии и государства, такую роль партии в системе органов власти Ленин рассматривал в основном как положительное явление, ибо именно партия, закаленная в огне двух революций, была для него главным носителем социалистических идей, она цементировала и связывала в единое целое все органы только что возникшего нового общественного организма. Но были в этом процессе огосударствления верхов партии и многие отрицательные последствия. Руководители высших партийных органов имели больше власти, чем руководители государственных органов, и это толкало некоторых партийных работников на злоупотребление своей властью. Власть и влияние эти люди начинали использовать отнюдь не в интересах трудящихся. Элементы разложения стали проникать и в отдельные звенья высшего партийного аппарата, для некоторых руководителей партии создавались дополнительные привилегии, которые порой превращались в самоцель, обретая некую самостоятельную ценность и подчиняя помыслы излишне тщеславных или честолюбивых руководителей. С другой стороны, рост влияния высших органов партии ослаблял значение тех представительных органов, которые были созданы в системе Советской власти в лице, например, съездов Советов. Эти съезды теперь не столько разрабатывали или обсуждали по существу те или иные законы, а лишь формально утверждали рекомендованные ЦК и съездами партии постановления и директивы.

Ленин внимательно следил за положительными и отрицательными процессами и тенденциями, возникавшими в новом государственном и в заново перестроенном партийном аппарате. Мы знаем, что Ленин собирался написать после революции вторую часть своей книги «Государство и революция». Он хотел проанализировать и обобщить опыт деятельности молодого Советского государства. Но не успел осуществить этого замысла.