К свету

- И это, мой Стивен, - сказал он отстраненным, ледяным тоном, - гораздо лучше, чем они намеревались сделать с нами. Действительно, во многих отношениях это гораздо более мягко, чем то, что они на самом деле сделали с нами до того, как мы их остановили. Я оставлю в живых треть из них, а не четверть человеческой расы, которую мы спасли от них.

Бучевски не мог с этим спорить, и жесткая и озлобленная часть его даже не хотела этого. Более того, чего бы он ни хотел, это было лучшее, что он собирался получить.

- Никаких признаков каких-либо серьезных изменений по сравнению с первым полетом, - сказал он сейчас, выводя на экран подробную схему внутренней системы. - У них больше присутствия на Шонг V, чем было при отбытии Тикейра, но это не настолько больше, чем смогла бы сделать группа людей за тот же промежуток времени. И их промышленная база, похоже, вообще не выросла.

- Нет причин, по которым это должно быть так, - сказал Кэлвин Мейерс. Бучевски взглянул на светловолосого, плотного бывшего сержанта-артиллериста с угольных месторождений Аппалачей, и Мейерс пожал плечами. - Одна вещь чертовски ясна из их собственных записей, шеф. Если что-то не сломалось, никто из этих ублюдков из Гегемонии не станет тратить время на его починку. Они считают, что того, что у них есть, достаточно, так зачем с этим возиться?

- Верно, Кэлвин, - кивнул Влад. - В этом отношении они совершенно не похожи на людей, не так ли? - Его улыбка была неприятной. - Я ловлю себя на том, что задаюсь вопросом, чего добился губернатор Хауэлл за время нашего путешествия.

- Не знаю, - сказал Бучевски. - Хотя не думаю, что Гегемонии это очень понравится.

- Думаю, что нет, - согласился Влад. - На самом деле...

- Мадре де Диос! - ахнул Франсиско Лопес. Другой оставшийся в живых из первоначальной группы американцев Бучевски на борту "Тырговиште", он продемонстрировал заметные навыки на сенсорном комплексе дредноута, что сделало его логичным выбором для управления им. Теперь голова Бучевски резко повернулась, когда Лопес начал набирать команды на своей консоли.

- Неизвестный корабль на расстоянии семи световых секунд! - рявкнул он. - Приближается с кормы и с высоты. Идет со скоростью шесть тысяч километров в секунду. Ускорение...

Он остановился и с трудом сглотнул, затем посмотрел на Влада.

- Влад, что бы это ни было, ускорение превышает сотню g, - решительно сказал он. - И у него странная подпись.

- Что ты подразумеваешь под 'странным', Франциско? - спросил Влад до нелепости спокойным тоном. Если расчеты Лопеса были верны, то, что бы это ни было, оно должно было настичь их менее чем за шесть минут ... а "Тырговиште" понадобилось двадцать минут, чтобы подключить свой фазогенератор.

- У него нет носовой волны, - сказал Лопес, отвечая на вопрос Влада, и Бучевски нахмурился. При скорости в тридцать шесть процентов от скорости света щиты чужака от частиц должны были излучать по крайней мере какую-то энергию. При такой скорости частица весом в один микрограмм высвободила бы 5800 мегаджоулей - что соответствует энергии 1,4 тонны тротила - при попадании в защитные экраны.

- Это... странно, - сказал он вслух, передумав в последний момент и избегая грязных слов вроде "невозможно".

- Действительно, мой Стивен, - сухо сказал Влад. - Приготовьте свое оружие, пожалуйста.

- Оружие готово, - подтвердил Бучевски, нажимая клавишу, которая снимала предохранители. - Слежение.

- В кормовом массиве есть изображение, - сказал Лопес.

- Покажи его нам, - приказал Влад.

- Сейчас будет, - ответил Лопес, и на дисплее, который показывал основную систему, внезапно появилось совсем другое изображение.

Оптические системы Гегемонии были на удивление хороши. Задняя матрица имела разрешение двенадцатиметрового телескопа-рефлектора, и семь световых секунд были для нее ничем. Что еще лучше, вертикального расстояния было достаточно, чтобы как следует рассмотреть их преследователя, и Бучевски с трудом сглотнул, когда на дисплей послушно наложилась шкала, показывающая размеры незнакомца.

Длина "Тырговиште" составляла более пяти километров, а боевой корпус - километр в диаметре. Незнакомец был почти двадцать пять километров в длину и четыре километра в диаметре, и не было никаких признаков чего-либо, отдаленно напоминающего вращающийся участок. Это было огромное серебристое веретено, нелепо длинное для своей ширины даже с такой огромной балкой, с каким-то выпуклым корпусом на том месте, где, должно быть, находился его нос. В этой конструкции тоже было что-то очень странное, хотя он и не мог точно сказать, что именно. Что-то насчет света...