К свету

- Да, - со смехом согласился Бучевски. - Я могу это видеть - если ты прав насчет 'поглощения' энергии.

- Я так же уверен в этом, как и в любом другом аспекте нашего существования, мой Стивен. И хотя мы можем существовать на чрезвычайно скудном количестве энергии, мы теряем большую часть наших возможностей, если остаемся в состоянии энергетического голодания в течение длительного времени. Экранирования на этих кораблях достаточно, чтобы защитить дышащих от радиационной опасности даже здесь, в гиперпространстве, а это значит, что оно "защищает" и нас. К счастью, похоже, что даже электроника Гегемонии выделяет достаточно энергии, чтобы поддерживать нас на минимальных рабочих уровнях. Но именно по этой причине наши товарищи могли бы удалиться в ракетные хранилища, отключить электронные системы и впасть в спячку до тех пор, пока мы не решим разбудить их еще раз.

- У меня было искушение присоединиться к ним, - признался Бучевски. - Это будет долгое путешествие. Но если бы я это сделал, я бы не догадался, что ты такой же помешанный на кино, и не поступил бы в аспирантуру по кинематографии!

- Действительно, - сказал Влад, но его улыбка признала, что истинная причина, по которой Бучевски не спал, заключалась в том, чтобы составить ему компанию.

- Должен сказать, что если я превратился в потребителя энергии, то, по крайней мере, благодарен за то, что все еще могу время от времени наслаждаться пивом, - сказал Бучевски.

- Наш вид относительно легко усваивает жидкости и ... перерабатывает их, хотя мы вряд ли нуждаемся в них на регулярной основе, что может быть еще одной частью представления о том, что мы пьем кровь, поскольку так редко употребляем твердую пищу. Однако, боюсь, в твоем нынешнем состоянии ты можешь ощутить только вкус; я иногда "пьянел" от избытка солнечного света, но алкоголь больше на нас не действует. Я действительно верю, что еда и питье также помогают нам в какой-то мере поддерживать себя, когда мы становимся старше. Я бы постулировал, что это обеспечивает форму... назовем это замещающей биомассой. Я был весьма удивлен, когда впервые осознал, что действительно снова проголодался, а наш аппетит к еде и питью никогда не становится больше, чем тенью того, что было, когда мы еще дышали. Однако еще через несколько десятилетий ты снова сможешь время от времени есть и наслаждаться хорошим стейком или салатом. Однако до тех пор я бы не рекомендовал этого делать.

- Да, понял эту часть для себя. Поговорим об изжоге! - Бучевски покачал головой. - Но, чувак, по мере того, как я продвигаюсь вперед, обдумывать это, кажется, становится все труднее, а не легче!

- Понимаю это. Это было трудно для меня, много раз. И я сожалею, что причинил тебе это без твоего разрешения. Это то, чего я всегда старался избегать, что бы ни говорилось в романах, фильмах или легендах.

- Не то чтобы у тебя был большой выбор, - заметил Бучевски. - Если бы ты этого не сделал, я был бы мертв - и Жасмин, Кэлвин и Франциско тоже. И все остальные на Земле, к настоящему времени, когда я думаю об этом теперь.

- Верно, - кивнул Влад. - И все же остается фактом, что я не спрашивал, и тот факт, что в противном случае вы бы умерли, не освобождает меня от этого. - Он на мгновение отвел взгляд, выражение его лица было обеспокоенным, затем снова перевел взгляд на Бучевски. - В первые дни, сразу после того, как я понял, что со мной произошло, я действовал не раздумывая - и без ограничений. Слишком многие из тех, кого я приводил в те первые дни, были еще темнее меня, и некоторые из них ... плохо отреагировали на то, что я с ними сделал. Действительно, некоторые из них....

Его голос затих, а выражение лица было мрачным.

- Я был вполне чудовищем до перемены, мой Стивен, - сказал он через мгновение. - Однако того, что я мог сделать после изменения, было достаточно, чтобы напугать даже меня, и некоторые из моих "детей" были намного хуже меня, когда их полностью коснулось изменение. Возьми Братиану, он самый старший из нас всех, после меня. На самом деле, он единственный оставшийся из моих первоначальных "детей".

- Что случилось с остальными? - тихо спросил Бучевски, и рот Влада сжался. Затем он посмотрел бывшему морскому пехотинцу прямо в глаза.

- Уничтожены, каждый из них - моей собственной рукой. У меня не было выбора. Слишком многие из них прошли через изменение только для того, чтобы скатиться в безумие... или еще хуже. И другие стали проявлять нетерпение из-за ограничений, которые я им навязывал. Они не видели причин, почему такие, как мы, не должны делать себя князьями или даже королями.

- Я отчасти могу это понять. Но почему этого не сделал ты? Я имею в виду, сделать себя князем или королем?

- Я был князем. У меня не было никакого желания снова взваливать это на свои плечи. Все, что это когда-либо приносило мне, - это горе и чувство вины, и когда я проснулся, было слишком поздно останавливать завоевание, которое уже было над нами к тому времени, когда я перестал дышать.