К своей звезде

Во время посадки самолета в Братске один из пассажиров свалился в проход, потерял сознание, и юная, очень хорошенькая стюардесса испуганно заплакала, стала звать на помощь. Булатов сразу понял: сердечная недостаточность. В аптечке лайнера был и стерильный шприц, и необходимое лекарство. Остальное – дело техники. Пассажира привели в чувство, а после приземления передали на подъехавшую к самолету машину «скорой помощи».

– Я буду благодарна вам, доктор, до конца жизни, – сказала стюардесса. Она уже припудрилась, восстановила растрепавшуюся прическу. – Вы не представляете… В первом рейсе и такое ЧП. Если вам понадобится моя помощь, может, билет на самолет или еще чего, звоните. Вот мои координаты.

Она написала на листочке фирменного блокнотика свое имя – Арина Родионовна, номер ленинградского телефона, аккуратно вырвала листок и подала Булатову. Прочитав вслух «Арина Родионовна», он улыбнулся, качнул головой.

– Ну и ну…

– Все по этому поводу улыбаются и качают головой, – сказала стюардесса. – Я привыкла.

– А как ваш муж относится к звонкам посторонних мужчин? – Булатов входил в привычную роль старого холостяка.

– Я не замужем.

– А жених?

– Пусть это вас не беспокоит. Честное слово, я очень вам признательна. Вы спасли мою репутацию. Ведь он мог помереть.

«Вполне», – подумал Булатов и снова почувствовал укол тревоги.

«Ты, братец, становишься шизиком», – сказал он себе. И, глядя на грациозно удаляющуюся стюардессу, стал прикидывать, куда бы ее лучше пригласить.

Санитарный фургончик притормозил у КПП аэродрома. Булатов назвал дежурному сержанту цель приезда, показал путевой лист. Тот козырнул и разрешил дневальному открыть ворота.

– Самолет только что совершил посадку, – сказал дежурный, – вы к вышке поезжайте. Там покажут стоянку.

Под колесами санитарного «УАЗа» глухо хрупнул лед во вчерашней луже, и машина остановилась у командного пункта.

– За раненым? – спросил кто-то в темноте. – Держитесь за нашим автобусом.

Через минуту из-за здания выехал чистенький «ПАЗ» и, включив дальний свет, покатился по рулежной дорожке. Угрюмо-темный армейский АН-8 уже зарулил на стоянку, но его винты еще стремительно вращались, сверкая в свете фар острыми дисками, и к самолету никто не подходил. Затем в турбинах оборвалось что-то, и они на одном длинном выдохе затихли. Очень громко открылась в салоне дверь, еще громче звякнул откидной трап, и сразу все заговорили, смешались. К Булатову подошел невысокий человек в летной куртке, уточнил, кто поможет вынести носилки, передал Булатову папку с документами, большую спортивную сумку с личными вещами раненого.

Сержант с водителем ушли в самолет, а Булатов перво-наперво заглянул в историю болезни: нет ли срочных назначений.

– Лейтенант Волков Геннадий Иванович, – прочитал он вслух и сразу подумал – не сын ли Ивана Дмитриевича Волкова? Ведь у него был сын. В авиационное училище поступал, Булатов точно помнил. Еще какие-то страсти на этой почве кипели.

«Итак, что мы имеем?»

Булатов пробежал историю болезни. Картина была не очень веселая, но и не безнадежная. В результате проникающего ранения брюшной полости повреждены некоторые жизненно важные органы и, что особенно опасно, – задет один из магистральных артериальных сосудов. При первичной операции парня подлатали и помогли ему выползти из смертельной опасности. Теперь необходимо закрепить достигнутое и не только поставить больного на ноги, но вернуть в строй полноценного офицера. А там артерия. Такой участок не заштопаешь. Придется ставить протез. Значит, еще одна операция, еще один рубеж опасности.

Волков лежал на носилках, укутанный теплым шерстяным одеялом. На голове офицерская ушанка, завязанная у подбородка. Темные носилки, темное одеяло, темная ушанка. И только лицо, как вылепленная из гипса маска. Но стоило Булатову склониться над ним, как веки дрогнули, распахнулись и в живых глазах затрепетали аэродромные огни.

– Ага, живой, – обрадованно сказал Булатов.

– Живой, – согласился лейтенант. – Помирать нам рановато.

– Это верно. Как путешествие перенес?

– Я же летчик.

– Ну да, конечно. А как самочувствие?

– В пределах обусловленных параметров.

– Исчерпывающе. Меня зовут Олег Викентьевич. Фамилия – Булатов.

– Лейтенант Волков.

– Прекрасно. Иван Дмитрич Волков не родственник вам?

Лейтенант посмотрел на Булатова настороженно.

– Вы его знаете?

– Он был начальником гарнизона, я в госпитале работал.

– Отец знает? Ну, что меня…

– Я его давно не видел.

Лейтенант помолчал, закусив губу и кивком головы попросил Булатова наклониться.

– Я вас прошу, – сказал он совсем тихо, – не говорите пока отцу обо мне. Лучше потом, когда я встану на ноги. Я прошу вас.

– Хорошо, – пообещал Булатов. Судя по словам раненого лейтенанта, Иван Дмитрич где-то недалеко служит. Не исключено, что в самом Ленинграде. Надо еще раз заглянуть в историю болезни, там адрес родителей указан. – Делайте, лейтенант, глубокий вдох, едем дальше. Дорога не гладкая, будет трясти. Придется потерпеть.