К.У.К.Л.А

– Она моя! Моя! Не смей лезть! – И снова мощный удар в челюсть. – Моя кукла! – Не своим голос ревет Богдан, а его лицо искажает маска безумия.

Я порываюсь подбежать к нему, но меня хватает за предплечье Костя.

– Не надо. – Устало просит парень. К тому моменту к Богдану подбегают Игорь и Лёша и пытаются оттащить друга.

– Пусти. – Рявкаю я и вырываюсь.

– Отойди от него! – Кричу во всё горло, забывая обо всем. О своём страхе, о том, кому это говорю, о том, сколько людей собралось вокруг. – Перестань! – Воплю я, налетая всем весом, чтобы сбить Богдана с ног.

У меня получается оторвать его от несчастного. Я бью кулачками, барабаня Богдана по груди, крича:

– Хватит! Сколько можно?! – На повторе. – Какой бес в тебя вселился? – Устало спрашиваю я, когда Бусыгин хватает меня за запястье окровавленными руками.

– Ты только моя! – Голос у Богдана будто прокуренный, хриплый и жуткий. Он наклоняется ко мне всё ближе, пока я медленно опускаюсь на пол, чтобы не дай Бог с ним не соприкоснуться. – Не смей никому улыбаться! Твои улыбки только мои! Ты вся только моя! – Кричит Богдан и впивается в меня жестким поцелуем. Я сжимаю губы и зубы. Чувствую, как рука Бусыгина удерживает меня за подбородок и щеки, чтобы рот открыла. До мушек в глазах я держусь. Зубы уже начали трещать, когда Богдан в ярости хватает меня за шею и ударяет головой об пол.

В глазах тут же потемнело, а в ушах появился подозрительный звон. Я обмякла в чужих руках, услышав душераздирающий крик Богдана.

– Лола? Куколка? Лолита!!! – И окончательно отключилась.

Очнулась я резко. Вскочила на кровати в медпункте и начала в панике озираться по сторонам. Но ничего, кроме окружавших меня белых занавесок, больше не увидела.

Угомонившись, я нащупала небольшую пульсирующую ранку на затылке. А осмотрев себя, поняла, как ужасно выглядела. Мои запястья были в синяках. Больших таких, лиловых! Блузка, в которой я начинала учебный день, была вымазана в крови, а плотные колготки на ногах пошли стрелками. Я притронулась кончиками пальцев к шее, где била неприятная пульсация и ойкнула. Там были свежие царапины.

Где-то сбоку послышался тонкий стон. Я встала с кровати и босиком поплелась к звуку. Выглянула из- за шторки, поняла, что никого нет. Но напротив моей кровати была ещё одна, тоже прикрытая занавесками. Я оттянула шторку и увидела того мальчика, которого избил Богдан. Всё его лицо было обработано йодом, а большие ссадины намазаны заживляющим кремом. Он лежал на постели, прикрытый одеялом и мучился во сне. Я увидела тонкую струйку слезы и моё сердце сжалось. Считала ли я себя виновной? Не знаю. Такого раньше не было. Я могла общаться с любым человеком, но только не любой человек хотел общаться со мной. Да и о каком общении вообще шла речь, когда я просто отобрала у парня еду?!

Я подошла поближе, взяла с тумбочки салфетку и осторожно помакнула слезинку, чтобы не растрепать раны.

– Прости меня. – Шепнула я, а у самой глаза на мокром месте.

– Ты ни в чем не виновата, Лола. – Неожиданно, сипло ответил парень, открывая грустные глаза.

– Я тебя разбудила, извини.

– Я не спал. И меня зовут Ян. – Ян прокашлялся, а я услышала, как в сторону медпункта надвигаются шаги.

– Делай вид, что спишь. – Быстрым шёпотом бросаю я и стремглав возвращаюсь на своё место.

Ложусь под одеяло и поворачиваюсь на бок.

– Бусыга, она ещё спит, не надо туда идти. – Уговаривает Костя, а шаги всё приближаются.

– Я просто проверю, что с ней всё в порядке. – Твердо произносит Богдан, и занавеска резко дергается в сторону. – Как думаешь, она простит меня? – Спрашивает Бусыгин, а я спиной чувствую его колючий взгляд.

«Это не я должна тебя прощать, а тот мальчик, которого ты изуродовал!» – В моей душе просыпается буря. Как он может думать обо мне в таком момент? Он едва не убил Яна! Что вообще твориться в его сознании?

– А разве у неё есть выбор? Ты же заставишь. – Просто отвечает Костя. Его взгляд я тоже чувствую, он не такой тяжелый. – Я вообще не понимаю, чего ты на парня то набросился? Сам же видел, что она сама у него попросила булку.

– Не знаю. Нашло что-то. Накрыло. Вот тут прям встало, а в глазах ярость. Я как представил её рядом с ним, удавить захотелось. Сразу обоих.

– А что будешь делать, когда уйдешь отсюда? Кукла здесь ещё на два года. А тебе зимой уходить.

– Это-то и пугает. Я так боюсь от неё уходить. Сердце рвёт мне своими глазами. – Слышу, как Богдан поворачивается к Косте. – Не могу я без неё. Дышать не могу. Она мне своим существованием кислород перекрыла.

– Что будешь делать?

– Не знаю. – Бросает Богдан и поправляет одеяло на мне. Я невольно вздрагиваю. – Но в любом случае, она со мной останется.

– Бусыгин, ты? Ты что здесь делаешь?! – В мою импровизированную палату врывается врач. Она наигранно отчитывает Богдана и выпроваживает того вон. Рядом со мной остаётся только Димитров.

–только попроси, я помогу. – Твердо произносил Костя и склоняется ко мне. Чувствую его мятное от жвачки дыхание.

А я продолжаю молчать. Хочу, чтобы он ушёл. Я не верю в бескорыстную помощь. Всем всегда что-то надо. Костя не исключение.