К устью реки Обь

– Через пролив. Обычно он льдом забит. В Карское море через Ворота ходим. А тут Ворота закрыты, а калиточка на распашку. Чудно.

По сторонам от тропинки всё усыпано оранжевыми ягодами отдалённо напоминающую малину. Леонтий срывал их на ходу и ел.

– Морошка, – назвал он ягоду и жестами пояснил, – есть надо, чтобы цинги, скорбута не было.

Англичане оценили вкус ягоды, спросили:

– Как её хранить?

– В холодной воде.

На небольшом холме вбиты колья, они имели грубо вырезанный ножом облик мужчин и женщин. Глаза, губы и другие части тела обозначены нарезами и испачканы кровью.

Это самоедские идолы. Около них стояли плахи, вымазанные кровью, и валялись сломанные санки.

– Почему санки сломанные? – спросил Пирси.

– В мир мёртвых могут попасть только мёртвые вещи, – пояснил Леонтий, – вот самоеды и приводит их в негодность у капища. Этот остров священный у самоедов. Отсюда толи их племя началось, толи это родина их богов. Поэтому и нельзя здесь жить.

Самоедское капище произвело на англичан тяжёлое жуткое впечатление.

На следующий день послали матросов для сбора морошки. Заготовили целую бочку.

Русские предложили англичанам шкуру белого медведя за два рубля и мясо этого медведя по рублю за пуд. Англичане шкуру взяли, от мяса отказались.

– Разве мясо медведя можно есть?

– А то?

– Нет, нет, мясо медведя есть нельзя.

– Чудные люди. Чаек жрут, а медвежатиной брезгуют.

Шторм кончался, настала пора прощаться, Леонтий уходил в Холмогоры и ещё раз рассказывал дорогу в Обскую губу.

– Там зимовать придётся, – сообщил он, – за месяц не обернётесь.

– Нет, не придётся, – возразил Пирси, – мы пойдём по реке Обь на юг до Китая. Обь вытекает из огромного озера, на южном берегу которого страна Китай. Там тепло.

– Нет там никакого Китая. Тундра кончиться, пойдут леса да болота, а за ними степь, где татары кочуют. Нет там никакого озера.

– Нет, Леонтий, есть, ты ошибаешься.

– Ну, воля ваша, есть так есть, но я предупредил. Но я там зимовал, я знаю. Замерзает Обь зимой. Не Грумант, конечно, хоть морошку из-под снега откапать можно, на Груманте только травка растёт. Хотя, хрен редьки не слаще. Замёрзните там.

Англичане не поняли ни про хрен, ни про редьку. Леонтий махнул рукой:

– Как знаете.

Коч Леонтия пошёл на запад, пинасса прошла извилистый узкий пролив и устремилась на северо-восток. Пинасса прошла пятьдесят лиг, прежде чем показался плоский берег. Свернули вдоль него пошли на север.

– Вот, перед нами неизвестная земля, – сказал штурман Аттвуд шкиперу Пирси, разглядывая берег в подзорную трубу, – я предлагаю назвать её в честь нашей королевы: «Земля королевы Марии».

– Зачем королеве эта забытая Богом земля? – ответил шкипер.

– Всё равно надо водрузить королевское знамя на берегу. Мы являемся первооткрывателями этой земли.

– Какое открытие, когда русские нас носом ткнули в этот берег?

– О! Олени, – сказал штурман.

Недалеко от берега паслось огромное стадо олений. Людей рядом видно не было и на пинассе решили, что это стадо дикое, а так захотелось свежего жаренного мяса. Шлюпка с командой из семи человек во главе с боцманом Бобом Джонсоном, вооружённых мушкетами и знаменем, направилась к берегу.

Знамя водрузили на какой-то кочке, отдали честь. Знамя гордо затрепетала на ветру.

Олени подпустили к себе на удивление близко, и у Джонсона закралось сомнение – уж не домашние ли они?

– Давайте, ребята, быстрей, – торопил матросов боцман.

Матросы выбрали самого большого оленя, их мушкеты выплюнули огонь и пули. Олень упал, стадо шарахнулось в сторону.

– Берём оленя и тащим в шлюпку, на судне его разделаем, – командовал Джонсон.

Оленя поволокли по мху и лишайникам, боцман шёл последним. Вдруг раздался свист и улюлюканье, появились оленьи упряжки, запряжённые санками, с них спрыгнули самоеды с луками в руках. Было их человек пять-шесть.

– Мушкеты, – приказал боцман. – Огонь!

Мушкетный грохот не произвёл никакого впечатления на самоедов, они напрягли луки.

Резкая боль обожгла правую ногу боцмана, он упал. Ещё двое матросов упали со стрелами в спине. Остальные англичане доволокли оленя до шлюпки, забросили его туда и поспешно отчалили от берега.

Два мёртвых тела и раненный боцман остались на берегу. Со шлюпки видели, как к ним подошли самоеды, взяли боцмана подмышки и потащили в глубину тундры. А с пинассы ещё увидели, как самоеды подошли к королевскому знамени, пощупали его, материя видно понравилась. Знамя вырвали вместе с флагштоком и унесли туда, в тундру.

– Дикари, – сказал наблюдавший за этим шкипер, и отвернулся.

Пинасса продолжала плавание вдоль берегов неизвестной земли. Море с трудом дышало, вода казалась густой, волны тяжело поднимались. Шёл снег с дождём, такелаж обледенел, обледенели паруса, корпус судна, палуба стала скользкой.

Команда пинассы целый день шепталась на баке и, наконец, к вечеру собрались у капитанской каюты.