К вящей славе человеческой

– Куда хочешь, – засмеялся хозяин, – места хватит. Фарабундо!

– Тут я! – Белоголовый великан уже возвышался в проеме ворот. Он мало изменился, до странности мало.

– Смотри, кто приехал! Узнаешь?

– Сеньор де Реваль, – с ходу решил слуга, – больше некому.

– Возьми жеребца, – велел Диего. – Как его зовут?

– Нуэс. – Хайме поколебался и протянул Фарабундо мешок. – Отнеси в мою комнату, только не развязывай. Там… птица. Я так тебя и не поблагодарил…

– Не за что, сеньор. – Гигант улыбнулся не как слуга, как друг. – Кто-то ведь должен был уцелеть, как же иначе? Давайте мешок. Не бойтесь, не улетит.

3

Диего с ужасно озабоченным видом увел Бенеро к Мариите, которая внезапно почувствовала странную слабость и головокружение. Как бы не так! Если Мария что и чувствовала, так это боязнь показаться на глаза мужчине, который видел ее без корсета. Застигнутая появлением брата у подруги Инес знала это твердо, но ничего более умного Диего сочинить не успел. Бенеро с безмятежным видом, за который хотелось придушить, выслушал сбивчивое описание коварного недуга и неторопливо вышел вслед за озабоченным любовником. Брат и сестра остались вдвоем.

– Где твой голубь? – холодно спросила Инес. – Ты оставил Святую Импарцию?

– Напротив, – пожал плечами Хайме, – я назначен главой Священного Трибунала Муэны, а Коломбо в моей комнате. Он устал.

– Священный Трибунал? – с вежливым любопытством переспросила Инья. – Никогда не слышала. Что это такое?

– Священный Трибунал Онсии во главе с Верховным Импарсиалом создан его святейшеством по представлению онсийской короны, – охотно объяснил брат. – Но, будучи учрежден Папой, во всех своих действиях подотчетен лишь ее величеству. Иными словами, никому.

– И Фарагуандо на это согласился? – Господи, как же далеки все эти трибуналы от старого замка у реки, далеки, никому не нужны и не страшны.

– Разумеется, согласился, – пожал плечами Хайме, – ведь он и есть Верховный Импарсиал и в таковом качестве назначает провинциальных судей из числа импарсиалов. Мне досталась Муэна со всеми ее «белолобыми», теперь я засяду в Сургосе, выслеживая истинных хаммериан и не давая гонять мнимых. Кстати, да будет тебе известно, за тебя молится вся Онсия со «святым Мартином» во главе. И она же ловит развратницу Марию с любовником и отравителем.

– Когда я смогу вернуться? – не сочла нужным вдаваться в подробности Инес. Она никогда не любила слушать о неприятном, Хайме, впрочем, тоже.

– Не раньше чем дона Диего с маркизой или хотя бы Бенеро увидят в Миттельрайхе или Аббенине. Камоса знает, что ты не заложница?

– Нет, – с непонятным удовлетворением произнесла сестра, – видел бы ты, как он трясся, когда Диего его схватил, зато потом… Он мечтает вернуть меня королеве и получить дворянство.

– Разумеется, – усмехнулся Хайме, – ведь деньги у него уже есть. Донос на Бенеро не первый его подвиг во славу веры.

– А что этот Камоса узнал про сеньора Бенеро? – Инес равнодушно поправила позабывшие о мантилье волосы. – Они ведь едва кланялись.

– Ты можешь спросить у него самого, – сощурился братец, – я ознакомил сеньора Бенеро со всеми обвинениями.

– Не хочу быть любопытной, – отрезала Инес.

– Разве? – удивился Хайме. – Не подумал бы. Бенеро был виновен в одном – у него водились деньги. Деньги, книги и знатные пациенты, на которых точили зубы как доносчики, так и Пленилунья. Не сам, разумеется, но Государственный Совет желал наследовать еретикам и чернокнижникам, а Импарция мешала. Впрочем, Бенеро я бы Пленилунье отдал, сей достойный суадит слишком упрям, чтобы прислушаться к моим советам, а ломать из-за него шею я не собирался.

– Ты ее собрался ломать из-за Хенильи. – Как непривычно видеть брата без петрианского балахона и голубя, но это ничего не значит. Импарсиал остается импарсиалом даже во сне. – Из-за мерзавца, пославшего всех вас на смерть!

– А, так ты уже знаешь? Я был лучшего мнения, скажем так, о доне Диего.

– Он должен был сказать! Мария так мучилась, что все вышло из-за нее. Мы с Диего едва ее убедили, что она не виновата. Хенилью убила его собственная подлость, жаль, не только его! Девочка выходила замуж за Орла Онсии, а не за стервятника…

– Любопытная точка зрения. – Взгляд Хайме стал еще пристальней. – Готов поклясться, что первый тезис принадлежит Бенеро, а второй – тебе.

– Да, – вздернула подбородок Инья, – ты можешь сколько угодно носиться с честью Онсии, Гонсало от этого лучше не станет. В конце концов, Карлос погиб из-за этой мрази!

– Теперь ты вспомнила Карлоса… Мило.

– Что?

– Нет, ничего, продолжай. Ты говорила о доне Гонсало, о подвигах нашего Диего и твоих заодно. Надо отдать тебе должное, со времен Хасинты ни одна дама не поднимала такой бури.

Хасинта… Невеста Педро Хитроумного, сбежавшая из-под венца и последовавшая за изгнанным Адалидом. Кто же думал, что осужденный вернется королем? Уж во всяком случае не влюбленная в чужого мужа красотка! Хасинта вообще не думала, как и Мария, и она сама. Родичи Хасинты поплатились за ее любовь головой, а за любовь Марии могли заплатить сын и Хайме…