К вопросу о миражах

— В зале, где же ему еще быть, — ответил Степан Ильич и, встав из-за стола, медленной грузной походкой вошел в зал. Через несколько минут он уже входил в кабинет с официантом, с которым Женя встретился при входе в кафе.

— Коля, это Кудрин Евгений Сергеевич из милиции, — сказал Первушин, — ты давай по-честному расскажи про драку у кафе, которая была лет шесть назад. Тогда нам сказали, что в результате ее погиб молодой парень.

Барков уставился глазами на директора кафе и часто заморгал своими пушистыми ресницами.

— Да, говори правду, сам Николаев об этом просил, — тихо сказал Первушин, — а того Маврина давно уже нет в милиции.

— Давно дело было, — медленно проговорил Барков, — я помню, что тогда вечером у входа в кафе завязалась драка. Сынок одного ответственного работника районного исполкома, который часто пьянствовал и приставал к молодым девушкам, задрался с молодым парнем. Потом схватил с земли камень и ударил им парня по голове. Тот упал на землю, из головы брызнула кровь, а тот подонок со своими подручными сбежал.

— А вы все это непосредственно видели? — спросил Кудрин.

— Да, — ответил официант, — я как раз в тот момент вышел из кафе на улицу перекурить.

— А как фамилия того «сынка»? — еще раз спросил Кудрин.

Барков снова замолчал и посмотрел на директора кафе.

— Ну, что замолчал, говори, кто это был, — нетерпеливо проговорил Первушин.

— Димка Нефедов это был, сынок самого Нефедова из исполкома, — нехотя ответил Барков, — нахалом он был, каких свет не видел: пьянствовал, учинял драки, приставал к девушкам. Одним словом, море ему было по колено, знал, что если что, то отец отмажет.

— А что потом было? — продолжал расспрашивать Кудрин.

— А потом кто-то вызвал милицию и скорую помощь, — ответил Барков, — врачи осмотрели потерпевшего и увезли, а Мавр, приехавший с каким-то мужиком, приказал мне молчать и держать язык за зубами, зашел в кабинет директора и долго разговаривал с кем-то по телефону. Потом он вышел на улицу и увидел лежащего на лавочке пьяного мужчину. Затем растолкал его и отвел в милицейскую машину. А на следующий день, — продолжал он, — приехал следователь и допросил меня, но я тогда ему ничего не сказал, как просил Маврин.

— А почему вы назвали того оперативника Мавр? — поинтересовался Женя.

— Да его за глаза так все звали, — ответил официант, — уж очень боялись его в нашем микрорайоне, и даже ходили слухи, что Мавр кого-то даже посадил ни за что ни про что.

— Да и я тоже помню этого ухаря, — проговорил Первушин, — он и мне тоже угрожал в свое время.

— Напишите, пожалуйста, объяснение о тех событиях, — сказал Кудрин.

— Нет, — коротко произнес Барков, — писать и подписывать ничего не буду, береженого бог бережет.

— Ну и на этом спасибо, — проговорил Кудрин. — А что, Нефедов и сейчас работает в исполкоме?

— В исполкоме он точно не работает, а где сейчас службу правит, мне неизвестно, — ответил Первушин.

Кудрин поблагодарил их и направился к выходу из кафе.

Выйдя на улицу, Женя прямиком направился по адресу, где проживал Борис Иванович Волк. Благо, что этот дом находился в шаговой доступности, и уже минут через двадцать он уже названивал в квартиру на четвертом этаже блочного пятиэтажного дома. Дверь никто не открывал, а вот из соседней квартиры дверь открылась, и на пороге показалась пожилая женщина, плечи которой были укрыты теплым пуховым платком.

Кудрин предъявил ей свое удостоверение личности и спросил, не знает ли она, где сейчас ее сосед.

— Да как не знаю, в больнице он, совсем плохой стал после того, как вернулся из тюрьмы, — ответила она.

— А в какой он лежит больнице? — спросил Женя.

— Да здесь рядом, в онкологической, рак у него нашли, — грустно проговорила соседка. — Жалко мужика, один он остался после смерти матери. Я никогда не верила, что Борька может убить человека, — продолжала она, — он всегда такой тихий был, муху не обидит. Ну пил он, конечно, особенно после получки, попадал иногда в медвытрезвитель, но чтобы убить человека — это не про него. Не верю!

Поблагодарив ее за информацию, Женя вышел из подъезда и направился в онкологический центр, башня которого виднелась из-за стоящего рядом продовольственного магазина.

В регистратуре он, предъявив свое удостоверение личности, попросил найти номер палаты, где лежит Борис Иванович Волк. Медсестра кому-то позвонила, а потом сказала, что ему нужно пройти к лечащему врачу в кабинет номер двадцать. Когда он зашел туда, то увидел сидящую за столом женщину средних лет с вьющимися светлыми волосами. Женя представился ей и повторил свой вопрос.

— Меня зовут Ирина Сергеевна Громова, — сказала она. — Кем вам приходится больной?

— Ну вы же поняли, что я из милиции, — ехидно проговорил Женя, — мне надо срочно с ним поговорить.

— Вы знаете, у него рак четвертой стадии и он может умереть в любую минуту, — ответила она. — А тут он несколько дней отсутствовал, и мы думали, что он просто сбежал, видя свою безысходность. Но вчера вечером он с трудом пришел в больницу: состояние его стало критическим.

— Но поговорить с ним можно? — не унимался Женя.