К вопросу о миражах

— Спасибо за соболезнование, — коротко ответил он, — как ни странно, но вы мне симпатичны и чем-то напоминаете мне сына. Дело прошлое, и я, пожалуй, расскажу правду о том трагическом происшествии. В тот вечер, — начал говорить Нефедов, — я задержался на работе, а когда собрался домой, в кабинет буквально ворвался Димка. Был он изрядно пьян и прямо с порога сказал, что в драке у кафе он ударил камнем по голове какого-то парня, которого скорая помощь увезла в больницу. Я тогда еще спросил у него, видел ли кто-нибудь эту драку, но он ничего не мог вспомнить. А потом зазвонил телефон, и в трубке я услышал голос, представившийся оперативником из отделения милиции Мавриным. Мне однажды приходилось с ним сталкиваться, когда украли посуду из исполкомовской столовой. Отвратительный человек, скажу я вам, грубый и, как мне тогда показалось, — очень жадный до денег. Так вот тогда он мне по телефону и сказал, что натворил мой сын, — продолжал Нефедов, — а еще предупредил, что есть свидетели, которые все это видели и готовы дать показания. Я тогда умолял его что-нибудь сделать, чтобы вытащить Диму из этой истории; он мне тогда и назвал сумму в пять тысяч рублей за отмазку сына. Я согласился, а вечером к моему дому подъехал Маврин и я отдал ему эти огромные деньги, которые мы собирали с женой для покупки дачи. Ну вот, собственно, и все, — выдохнув, проговорил Нефедов, — а потом я узнал, что задержали какого-то мужика и суд, признав его виновным в убийстве того парня, отправил его за решетку.

— И не было вам, тогда еще ответственному работнику исполкома, жалко того невиновного человека, которого арестовали вместо Дмитрия? — спросил Кудрин.

— Нет, я тогда об этом не думал, для меня тогда главным было вытащить сына из этой истории, — ответил Нефедов.

— Видите, как его судьба сложилась, — задумчиво проговорил Кудрин, — как веревочке ни виться, конец получается закономерным.

— Смалодушничал я тогда, — сказал Нефедов, — но вы должны меня понять.

— Я бы хотел, чтобы вы написали на бумаге о том, что мне рассказали, — проговорил Кудрин.

— Нет, ничего писать и подписывать не буду, — резко ответил Нефедов, — Димку все равно уже не вернуть, а лишнего в его сторону говорить я не позволю. Мне искренне жаль того человека, который невинно пострадал, но вы лучше предъявите обвинение Маврину, который все это сфабриковал. Я ведь тоже, в какой-то степени, потерпевший от его корыстного умысла; он, по сути, меня шантажировал и ограбил на огромную сумму денег.

— Ну что же, не хотите писать, не надо, — сказал Кудрин, — дело действительно прошлое, невиновный уже отсидел на зоне и вернулся в Москву, да и сына вашего уже нет в живых. А Маврин свое получит, и я думаю, что это произойдет совсем скоро.

На этой мажорной ноте Женя попрощался с хозяином кабинета и направился в сторону отделения милиции.

«Ну и денек сегодня выдался, — подумал он, заходя к себе в кабинет, — такая круговерть, что мало не покажется». Женя сел за свой стол стал проигрывать в голове все то, что произошло за этот день, но позднее время и дикая усталость не дали сосредоточиться и подвести его итог.

На следующее утро, когда Женя пришел на работу, все коллеги уже сидели в кабинете за своими столами.

— Ну ты совсем заработался, — проговорил Витя Колосов, — два дня мы видели только твой «хвост», проносившийся из кабинета в кабинет и убегающий на очередную встречу.

— А у меня есть новый анекдот, — с улыбкой сказал Ерихин, — и мне кажется, что ты его еще не знаешь. Значит, так, — начал он, — врач зашел в палату и говорит лежащему на кровати больному: «Операцию вы перенесли плохо: вырывались, кричали, кусались. А вот ваш знакомый с соседней койки вел себя еще хуже!» «Еще бы, — ответил больной, — нас ведь в больницу послали мыть окна…»

Все громко рассмеялись, а Женя вынул из кармана свою записную книжку и записал в нее этот смешной анекдот.

Неожиданно в памяти всплыло общение с врачом скорой помощи о времени смерти Широкова. Он открыл верхний ящик своего стола и достал оттуда небольшой листок бумаги, в котором констатировался факт смерти потерпевшего. В конце стояла размашистая подпись врача и четко написанная его фамилия — Бублик. Женя усмехнулся, и моментально в голову пришла недавно услышанная фраза: «Бублик — это запасное колесо проголодавшегося организма».

Он набрал номер телефона скорой помощи, и ему ответила женщина с отвратительно писклявым голосом. Представившись, Женя спросил ее о местонахождении доктора по фамилии Бублик.

— Иван Иванович Бублик сейчас находится в больнице № 12, — сказала она и дала его номер телефона.

Женя набрал указанный номер и услышал знакомый голос врача.

— Добрый день, Иван Иванович, — сказал он, — это звонит вам инспектор уголовного розыска Кудрин Евгений Сергеевич, мы встречались на происшествии в квартире по Старокаширскому шоссе.

— А, помню вас, — ответил врач.

— У меня к вам есть чисто профессиональные вопросы, — проговорил Женя.