К вопросу о миражах

На следующее утро в десять часов утра они уже входили в салон на Пятницкой улице. Дверь им открыл худощавый мужичок в шикарном велюровом костюме и с бабочкой вместо галстука. Внимательно присмотревшись к входящему первым Сту-кову, он воскликнул:

— Иван Михайлович, вы ли это!..

— Да, Зиновий Маркович, ну и память у вас, столько лет прошло, — ответил Стуков.

— И какая, простите за выражение, нелегкая занесла вас в мою скромную обитель? — продолжал хозяин салона.

Женя осмотрелся, небольшое помещение салона на первом этаже многоквартирного дома было обставлено со вкусом; на стенах висели картины, а на полках стояли разные поделки с надписью «Авторские работы».

Они присели за большой стол, стоящий в углублении комнаты, и Зиновий Маркович сказал:

— Видимо, вас привело ко мне какое-то важное дело, должен сразу сказать, Иван Михайлович, Гейценбоген помнит добро, хотя вы и представляете не очень приятную для меня организацию, рассказывайте, с чем пожаловали…

Стуков представил Кудрина, и Женя в общих чертах рассказал о похищенном эскизе Венецианова к картине «На пашне. Весна».

— Да, — произнес хозяин салона, — Венецианов — великий русский художник, а если говорить даже об эскизе его картины — немыслимых денег он может стоить. Но ко мне ничего не попадало в последнее время из таких работ.

— А вот здесь самое главное и цель нашего визита, — сказал Стуков, — если кто-либо обратится с этим эскизом — дайте знать, или к вашим коллегам кто-то с такой просьбой придет…

— Да чего уж, Иван Михайлович, — перебил его Гейценбоген, — никогда не связывался с вашей конторой, но исключительно для вас один раз нарушу свой принцип и если что-то узнаю, то проинформирую. Я же уже вам сказал, что Зяма добро помнит и добром отвечает.

— Спасибо, Зиновий Маркович, — сказал Стуков и написал ему на бумаге свой номер телефона.

— А кто вы сейчас по званию, Иван Михайлович? — спросил Гейценбоген.

— Полковник милиции, — ответил Стуков, и, попрощавшись, они с Кудриным вышли из салона.

— Уже полковник, — с грустью в голосе произнес хозяин салона им вслед, — а я помню того еще молодого капитана…

— Вот это класс! — с восхищением подумал Женя, смотря на идущего впереди полковника. — Мне до него еще расти, опер от бога…

Уже приехав в управление, Женя вспомнил о своем соседе Косте Малахове, работающем научным сотрудником в Третьяковской галерее. Он, набрав номер телефона галереи и представившись, попросил подозвать Костю. Через несколько минут он услышал в аппарате звонкий голос соседа.

— Женька, ты чего не пришел тогда вечером, такие обалденные барышни были. Когда я им сказал, что придет великий сыщик из МУРа Евгений Холмс, они были в экстазе и ждали только тебя, — проговорил Костя.

— Да не получилось, сам понимаешь — работа такая, — сказал Женя, — я хотел бы к тебе сейчас подъехать и получить твою консультацию про одного художника.

— Да, конечно, приезжай, я буду ждать, — ответил Костя и положил трубку телефона.

Когда Женя подошел к входу в галерею, Костя его уже ждал, и они прошли в один из небольших залов, где в тот день выставляли новые экспозиции и посетителей не было. Они присели на мягкие кресла в углу зала, и Женя рассказал приятелю о похищенном эскизе картины Венецианова, а также попросил коротко рассказать о художнике и, если возможно, оценить приблизительно стоимость такого эскиза.

— Значение Венецианова в истории русского искусства чрезвычайно велико, — начал Костя, — он был одним из первых художников, посвятивших свое творчество изображению крестьян и утвердивших бытовой жанр в качестве равноправной и важной области в искусстве. В полотнах художника предстали народные образы, преисполненные душевного благородства и большого человеческого достоинства. Венецианов создал целую галерею портретов русского человека и основал свою «Венецианскую школу».

Костя пригласил Кудрина в зал, где демонстрировалась картина Венецианова «На пашне. Весна», и Женя внимательно осмотрел ее, любуясь необыкновенной игрой красок пейзажа и изысканностью портрета крестьянки.

— Картина «На пашне. Весна», — комментировал Костя, — написана несколько в сказочно-сентиментальной манере. В этой картине, как ты видишь, все красиво — красивая женщина, красивые кони, красивый пейзаж. Молодая красавица в кокошнике и расшитом платье ведет под уздцы двух лошадей, боронуя пашню.

На меже сидит ребенок, который забавляется игрушкой, мать присматривает за ним. Вдали видна еще пара лошадей, которую также ведут под уздцы.

Женщина ведет двух лошадей, и кажется, что это ей совсем не трудно.

— Следует отметить, — далее продолжал Костя, — что крестьянки так не одевались на полевые работы, этот труд достаточно тяжел, но на картине изображена не просто крестьянка! Венецианов в образе русской женщины изобразил Весну, которая в виде крестьянки идет босиком. Прекрасная, нарядная Весна идет по полю, и мы, когда смотрим на картину, верим, что урожай будет хороший.