К востоку от Эдема

— Ну так вот, первую неделю мы зубрим, как каторжники, но руки поднимать не будем. Она, конечно, вызывает нас, а мы чин-чином отвечаем. Это собьет ее с толку. Другую неделю ничего не учим, зато изо всех сил тянем руки. Но она нас не спрашивает. Потом третью неделю мы просто сидим тихо-мирно, то ли готовы отвечать, то ли нет — она не знает. И очень скоро она вообще от нас отвяжется. Зачем ей тратить время на тех, кто успевает?

Кейлова метода вполне оправдала себя. Прошло совсем немного времени, и учительница действительно оставила братьев в покое, а сами они завоевали репутацию ребят сообразительных и ловких. Собственно говоря, Кейл даром тратил время, придумывая свой план. Оба были способные ученики и схватывали все на лету.

Кроме того, Кейл ловко играл в шарики, втянул в игру полшколы и накопил целое богатство из цветных мелков и камешков, и всяких стекляшек. Когда увлечение игрой в шарики прошло, он стал менять свое богатство на волчки. Один раз он собрал и стал использовать в качестве платежного средства сорок пять волчков всевозможных размеров, форм и расцветок — от топорных, низеньких кубарей для малышни до изящных высоких башенок на тонюсенькой ножке с острым концом.

Все, кто знал Арона и Кейла, видели разницу между ними и удивлялись несходству близнецов. Кейл вырос смуглым, темноволосым, был быстр в движениях, уверен в себе и скрытен. Даже если бы он очень постарался, ему не удалось бы спрятать свою сообразительность. Взрослых поражала в нем ранняя, на их взгляд, не по годам зрелость, и это настораживало их. Кейл не пользовался особой симпатией, его даже побаивались, но именно поэтому уважали. Близких друзей у него не было, но одноклассники покорно приняли его в свою компанию, и скоро он естественно и с сознанием своего превосходства заделался школьным верховодом.

Кейл умел скрывать свои намерения, но умел скрывать и обиды. Поэтому его считали бесчувственным, толстокожим, даже жестоким.

Арона же любили все. На вид он был робкий и хрупкий. Сама его внешность — нежная кожа, золотистые волосы, широко расставленные голубые глаза привлекала всеобщее внимание. Эта его привлекательность вызвала в школе кое-какие осложнения, пока его обидчики не убедились, что Арон упорный, умелый и совершенно бесстрашный боец, особенно если его довести до слез. О драках стало известно, и охотники учить новичков уму-разуму поняли, что с ним лучше не связываться. Арон не пытался скрывать ни свой характер, ни свое настроение, но окружающих, которые хотели разгадать его, обманывала его внешность. Решившись на что-то, он не отклонялся с пути. В его натуре было мало граней, еще меньше гибкости. Тело его было нечувствительно к боли, а ум не способен на изворотливость.

Кейл хорошо изучил Арона и, выводя его из равновесия, мог вертеть им как хотел, однако пользовался своим умением до определенного предела. Он знал, когда надо уступить и отступить, а когда вообще держаться от брата подальше.

Единственное, что сбивало Арона с толку, это перемена пути. Он сам выбирал себе дорогу и шел по ней, не видя, что творится вокруг, и нисколько не интересуясь этим. Желания его были немногочисленны и глубоки. И глубина его натуры таилась за ангельской внешностью, которой он не замечал, как олененок не замечает пятен на своей молоденькой шерстке.

2

В первый же день занятий Арон едва дождался перемены и пошел на запретную половину, чтобы встретиться с Аброй. Стайка визжащих девчонок не отпугнула его. Потребовалось вмешательство учительницы, чтобы изгнать его на мальчишечью площадку.

В полдень, на большой перемене, ему опять не удалось повидать Абру: за ней приехал отец в своей коляске на высоких колесах и увез домой на второй завтрак. После уроков он решил подождать ее за воротами школы.

Абра вышла, окруженная подругами. Она и виду не подала, что заметила его. Из всех учениц она была самая хорошенькая, но Арон вряд ли обратил на это внимание. Девочки плыли по улице веселым облачком, и оно никак не рассеивалось. Арон шел следом, отстав от них шагов на пять, шел упрямо и невозмутимо, даже когда те оборачивались и отпускали колючие шуточки по его адресу. Постепенно то одна девочка, то другая отделялась от группы, сворачивала к себе, и их осталось всего трое, когда Абра подошла к своей калитке и скрылась за ней. Подружки посмотрели на Арона, захихикали и пошли дальше.

Арон сел на бровку тротуара. Через минуту щелкнула задвижка, белая калитка распахнулась и появилась Абра. Она подошла к нему и остановилась.

— Что тебе нужно?

Арон поднял на нее глаза.

— Ты ни с кем не помолвлена?

— Вот глупый, — сказала она.

Он поднялся с земли.

— Мы, наверное, не скоро сможем пожениться.

— А кто сказал, что я хочу замуж?

Арон молчал. Может быть, он даже не слышал Абру. Он пошел рядом с ней.

Абра ступала твердыми неторопливыми шажками и глядела прямо перед собой. Лицо ее выражало здравый смысл и расположение. Она, казалось, глубоко о чем-то задумалась. Арон шагал рядом, не отнимая от нее глаз. Его взгляд словно был прикован к ее лицу.