К западу от Эдема. Зима в Эдеме. Возвращение в Эдем

– Тогда я объясню тебе, а потом все покажу. Ты должен будешь поймать особую рыбину, смешать ее кровь и внутренности и закопать эту смесь где-нибудь в теплом месте. Потом выкопаешь, добавишь сок из корней высоких цветов, что растут только на этом побережье. Вот почему мы возвращаемся сюда. Меняться и добывать эти корни. Они нужны, чтобы получить настоящий таккуук. Они усиливают крепость яда. Вы и рыбачить будете с таккууком?

– Мы охотники. Яд нужен нам, чтобы смазывать наконечники стрел и не бояться в лесу огромных мургу.

– Не бойся, таккуук убьет их.

– Мы уже набоялись досыта, – проговорила Армун. – Хватит.

Ее страху пришел конец. Арнхвит не станет марагом. Керрик будет один ходить к своему другу. Пусть разговаривает с ним, как она с парамутанами. Когда-нибудь эта тварь умрет. И все кончится. Придет конец всем страхам.

– Ты боишься идти на остров, – сказал Долл, сплюнув на песок.

– Не боюсь, а просто не хочу, – возразил Арнхвит. – Это тебе надо бояться – твой отец отлупил тебя, заметив на острове. Ты плакал тогда – я видел.

– И я! – завопил один из мальчишек и бросился бежать, когда Долл кинулся за ним.

Арнхвит тоже отступил – он был ниже, чем Долл, и не смог бы одолеть его в схватке. Оставалось только надеяться, что тот обо всем позабудет. Этому не суждено было осуществиться. Так и не поймав обидчика, Долл вернулся и больно ткнул пальцем Арнхвита в живот.

– Я видел, как ты ходил на остров с отцом. Я прятался и видел, как вы оба стояли рядом с марагом.

– Не смей говорить о моем отце!

– Почему? – ухмыльнулся Долл, и все мальчишки явно были на его стороне. – Ты собираешься запретить мне? Ну-ка, попробуй. Твой отец – наполовину мараг. И я видел, как вы там вертели задами и тряслись. Вот так.

И он принялся изгибаться во все стороны и размахивать руками. Мальчишкам это показалось забавным.

– Заткнись! – Больше Арнхвит ничего придумать не мог.

– И я видел, как ты сам ерзал… так, и так, и так!

Мальчишки засмеялись. Воодушевленный успехом, Долл стал крутиться, изображая движения снова и снова. Арнхвит вспыхнул и, увидев перед собой спину врага, изо всех сил толкнул его. Долл повалился на землю, Арнхвит снова толкнул. Долл завопил, и Арнхвит бросился бежать.

Он бежал так быстро, что вопивший от ярости Долл не мог его догнать. За ними с криками помчались мальчишки. Они долго носились между шатрами. Потом Арнхвит перепрыгнул через костер, но Долл догнал его, схватил за руку и повалил на землю. И принялся колотить. Кулак Долла угодил Арнхвиту в нос, хлынула кровь – наблюдатели отозвались одобрительными воплями. Поднявшись, Долл пустил в ход ноги – и завизжал, получив крепкую затрещину.

– Маленького бьешь, младшего! – гневно рявкнула Меррис. – Лучше попробуй со мной справиться! – Она отвесила ему еще одну оплеуху, тот увернулся и бросился бежать. – Ну, кто еще хочет?

Она гневно оглядела мальчишек. Те поспешили исчезнуть.

– Мальчишки… – проворчала она себе под нос, подняла Арнхвита и вытерла ему слезы.

Намочив в холодной воде тряпку, она смыла кровь и прижала тряпку к носу. Наконец кровотечение и рыдания утихли.

– Иди к себе в шатер и полежи, иначе кровь снова пойдет, – велела она. – И не лезь к ним.

Расстроенный Арнхвит поводил ногой в пыли, отбросил в сторону щепку… Мальчишки посмеялись над ним – и были правы. Он действительно так делал, когда говорил на иилане’. Никогда больше он не станет говорить с этим противным марагом. А может быть, наоборот? Он умеет говорить с ним – только он один из всех мальчишек. Значит, он лучше их. И он немедленно пойдет туда, куда другим путь закрыт.

В шатре было пусто. Малаген куда-то увела сестренку. Отца и матери не было уже давно. Никому, никому он не нужен. Одному только Надаске’. Арнхвит взял лук и колчан со стрелами. Заметив у входа свое рыболовное копье, прихватил и его. Он покажет Надаске’, как бить им рыбу.

Пересекая остров, он никого не встретил. День был жаркий. Арнхвит вспотел и измазался. Так приятно было плыть через протоку, разделявшую два острова. На том берегу он немного посидел, оглядел кусты – никого. И пошел вдоль берега. Дойдя до укрытия иилане’, мальчик громко провозгласил, что желает говорить. Надаске’ высунул голову, выбрался наружу и зажестикулировал, давая понять, что рад видеть гостя.

– Будешь рад есть, – сказал Арнхвит, потрясая копьем. – Это колоть-бить рыбу. Я тебе покажу.

– Мудрость маленького превосходит пределы моего понимания. Мы пойдем бить рыбу!

33

Anbefeneleiaa akotkurusat, anbegaas efengaasat.

Если ты приняла истину Эфенелейаа, ты приняла жизнь.

Изречение Угуненапсы

– Все ли погружено, как я приказала? – спросила Амбаласи.

Элем сделала утвердительный жест.

– Все, что лежало на причале, погружено в урукето и укреплено. Еще взято много консервированного угря, воды хватит на всю дорогу. Урукето покормлен и отдохнул. Сомнения относительно места назначения.

– Энтобан. Я ведь говорила тебе. Или память уже слабеет от старости?