К западу от Эдема. Зима в Эдеме. Возвращение в Эдем

– Память функционирует нормально. Но Энтобан – огромный континент, к нему ведет множество течений, и срок плавания зависит от места назначения.

– Быть может, лучше, чтобы срок плавания был подольше. Сейчас я направляюсь в Энтобан. А городов много. Я подумаю, сравню и выберу. Я устала, Элем, здорово устала, и это решение важно для меня. Я больше не хочу ни дальних странствий, ни неустроенной жизни ради познания. Я хочу найти уютный город, который приветит меня, где ко мне будут приходить иилане’ науки за советом и учиться. Мне нужен умственный и физический отдых. И еда повкуснее этой вечной угрятины. – Амбаласи оглядела опустевшее помещение и повернулась к нему спиной.

– Были даны инструкции. Сообщаю требование, переданное мне прежде. Перед отплытием Амбаласи велено явиться на амбесид.

– Подозреваю причины. Прощание и речи?

– Я не информирована. Идем?

Вслух жалуясь и досадуя, Амбаласи отправилась в путь. Подойдя к амбесиду, она услышала гул множества голосов. Когда Амбаласи вошла, все разом стихли.

– Опять болтали об Угуненапсе, – проворчала она. – Скоро меня ждет огромная радость – можно будет забыть и это имя, и его поклонниц.

Несмотря на досаду, ученой было приятно видеть всех Дочерей сразу, почтительно расступавшихся при ее приближении. Энге стояла возле места эйстаа, и никто не стал возражать, когда Амбаласи уселась на него.

– Конечно, никто и не думал работать сегодня, – проговорила она.

– Все собрались сюда. Все хотели.

– А каковы причины для этого?

– Серьезные. Мы много дней обсуждали…

– Ну, в это поверить легко!

– …и было сделано множество предложений, чтобы по достоинству выразить тебе всю нашу благодарность за все, что ты для нас сделала. После долгих споров все они были отвергнуты, как недостаточные и не соответствующие значимости твоих деяний.

Амбаласи стала вставать:

– Раз все отвергли, значит я могу отправляться восвояси.

Под общий неодобрительный гул Энге шагнула вперед, изъявляя отрицание, требование остаться, необходимость, и извинилась.

– Ты не поняла меня, великая Амбаласи, – должно быть, я не сумела выразиться правильно. Все предложения были отвергнуты в пользу самого драгоценного для всех нас. Я говорю о восьми принципах Угуненапсы. – Тут она умолкла, ожидая полного молчания. – Вот что мы решили. Отныне и навечно они будут именоваться девятью принципами Угуненапсы.

Амбаласи уже собиралась поинтересоваться, когда это Угуненапса успела восстать, чтобы продиктовать новый принцип, но промолчала, сообразив, что это, пожалуй, будет несколько бестактно. И сделала знак предельного внимания.

– Выслушай же девятый.

Энге шагнула в сторону, пропуская вперед Омал и Сатсат. Они дружно нараспев проговорили, голосам их вторили все собравшиеся:

– Девятый принцип Угуненапсы. Существует восьмерка принципов. Их не было бы без великой Амбаласи.

Ученая поняла, что, с точки зрения Дочерей, это величайшая благодарность. Для них во всем определяющими были слова Угуненапсы. И теперь с ними будет связано имя Амбаласи. Да, эти спорщицы оказались способными на великую благодарность. Впервые в жизни она не сумела сразу же придумать какую-нибудь колкость. И ответила простейшим жестом приятия и благодарности.

Энге видела это: она-то знала старуху-ученую лучше, чем остальные, и даже лучше, чем предполагала сама Амбаласи. И, понимая, оценила ответ.

– Амбаласи поблагодарила нас. Время отпустить ее с миром. Она сегодня отправляется в путь, но всегда пребудет меж нами. Амбаласи и Угуненапса – навеки вместе.

Сестры в молчании разошлись. На амбесиде остались только Энге и Амбаласи.

– Могу ли я проводить тебя до урукето? Мы часто ходили здесь вместе, и я многому научилась от премудрой Амбаласи. Идем?

Амбаласи встала, опершись на крепкую руку Энге, и медленно пошла рядом с нею к выходу с амбесида. В молчании они шагали по городу. Наконец Амбаласи сказала, что хочет отдохнуть в тени: день был очень жарким. Они остановились, и Энге жестом потребовала информации.

– Нет отказа, Энге, ты ведь знаешь. Без моей непрерывной поддержки мир сестер, да что там – весь мир иилане’ обеднел бы.

– Истинно. Потому я и спрашиваю. Я озабочена. Ты всегда говорила, что не веришь словам Угуненапсы. Для меня это всегда было непонятно и неприятно. Ты с великой точностью определяешь наши проблемы и помогаешь нам понять их. А ты сама? Что ты думаешь сама? Надеюсь, ты поведаешь мне. Неужели ты не веришь в справедливость девяти принципов Угуненапсы?

– Не верю. Кроме девятого.

– Но если самое важное в нашей жизни для тебя ничего не значит, почему же ты помогаешь нам?

– Я уж и не думала, что меня спросят об этом. Ты решила спросить лишь потому, что осознала наконец, что я не верю и не поверю в эти бредни?

– Амбаласи все видит и знает. Я спрашиваю именно по этой причине.