К земле неведомой: Повесть о Михаиле Брусневе

Теоретических разговоров, особенно на программные темы, в самом кружке студентов-пропагандистов было мало. На общих собраниях говорили больше о практическом: о распределении рабочих кружков между пропагандистами, о сборе денег, о программе чтений. Они считали себя практиками и даже сознательно уклонялись от обсуждения программных и теоретических вопросов, не видя возможности решить такие из них, как вопрос об общине, о судьбах капитализма в России, об отношении к крестьянству. Не решались причислить себя и к какой-либо партии: было рано. «Народная воля» окончательно разлагалась. С последними народовольческими кружками (Качоровского, Беляева, Фойницкого, Истоминой) они вели борьбу, стараясь отвлечь от них и тех немногих рабочих, которые входили в эти кружки. Политическая и социалистическая пропаганда перемешивалась с чисто культурной. Главная же работа заключалась в объяснении рабочим их положения: они — рабочая сила, создающая прибавочную стоимость. От прибавочной стоимости переходили к выяснению капиталистических отношений, затем — к понятию о социализме. Как пример активности рабочего класса приводилась борьба рабочих па Западе.

От пропагандиста непременно требовалось знакомство с основными работами Маркса, знание рабочего вопроса и истории европейских революций. Требовалось немало и личных качеств. Надо было быть подходящим человеком. Подходящим считался человек простой, умевший относиться к рабочим душевно, внимательно, поскольку не просто агитация была основой работы пропагандиста, а сближение с рабочими.

Исходя из оценки роли рабочего класса, как ведущего класса, исходя из руководящего принципа, что освобождение рабочих есть дело самих рабочих, они не переоценивали роли интеллигенции, считая, что по мере роста числа сознательных передовых рабочих интеллигенция будет отходить па второй план, что только рабочие дадут настоящий тип будущего революционного деятеля, потому и свою роль понимали лишь как служебную и только временно руководящую.

В Петербурге, уже к началу 1890 года, насчитывалось до двадцати рабочих кружков, в которых пропаганду вели пропагандисты-интеллигенты; работал и ряд кружков, руководимых самими рабочими. Было ясно, что назрела потребность отрешиться от кружковой замкнутости и выйти на широкую арену политической борьбы. Надо было вести более смелую пропаганду и агитацию, причем вести ее можно было уже через самих рабочих. Всеми ощущалась необходимость сплочения, организации.

Решено было познакомить меж собой наиболее развитых рабочих из разных районов города. С этой целью провели два собрания, одно — за Нарвской заставой, другое — на Васильевском острове.

Создать организацию, однако, не успели. Начались с приходом весны аресты. За Невской заставой было арестовано и выслано на родину пятнадцать рабочих, вскоре же арестовали несколько рабочих с Путиловского завода.

14 марта в Технологическом институте разразились большие студенческие волнения, в которых приняли участие и студенты-пропагандисты.

В тот же день состоялось экстренное заседание Учебного комитета, на котором обсуждалось создавшееся в институте положение. В результате этого заседания, как и почти три года назад, многие студенты были лишены стипендии.

Придя в институт на следующее утро, Михаил увидел в вестибюле покурсные списки студентов, лишенных стипендии. Список пятого курса механического отделения начинался с его фамилии, так что он снова оказался без стипендии, которую перед пятым курсом ему вернули.

Эта мера институтского начальства вновь лишь подлила масла в огонь: Технологический зашумел по-настоящему!

К вечеру четвертого для неутихающих волнений институт был занят городовыми. Михаил вместе с большой группой студентов-технологов оказался в камере Коломенской части. Через несколько дней его отпустили. Пока— «без особых последствий».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Весна и лето 1890 года для кружковцев-пропагандистов и для кружковцев-рабочих выдались тяжелыми. Аресты следовали одни за другим. Особенно много их было в связи с провалами народовольческих кружков.

Эти многочисленные аресты совсем было прекратили начавшую развертываться пропагандистскую работу на Путиловском заводе. Михаилу пришлось взяться за восстановление разрушенного арестами тамошнего кружка. И Петербурге ему удалось задержаться еше на один год, остаться на том же курсе, как не исполнившему положенных по программе проектов и работ.

Провалы и летнее время, когда одни из уцелевших студентов-нропагандпегов уехали на каникулы, друше, окопчик обучение, уехали насовсем, к местам работы, — все это сказалось: связи с рабочими кружками были потеряны.