К2 - вторая вершина мира

Эти письма и записки с добрыми пожеланиями мы очень ценили, ценили также письма и открытки, которые поступали в наш адрес в большом количестве со всех концов Италии и от итальянцев, живущих за границей. Эти письма и записки убедили нас, что несмотря на нездоровую атмосферу и недоверие, которым вначале была окружена экспедиция, любовь и чистосердечность нашего народа были с нами, и в конечном итоге вся Италия надеялась на благополучный исход нашего мероприятия.

Это помогло нам в суровой борьбе сохранить силы и уверенность, которые были так необходимы для победы.

Глава 10. ВОЗВРАЩЕНИЕ АЛЬПИНИСТСКОЙ ГРУППЫ

В ночь с 31 июля на 1 августа в лагере VIII никто не сомкнул глаз. Радость победы взбудоражила всех, обоим нашим героям – победителям вершины, несмотря на страшную усталость, обморожение конечностей, не дали уснуть ни на минуту. Компаньони обморозил три пальца левой руки, Лачеделли – большой палец левой руки. Носильщик хунза Махди во время страшного холодного бивуака под лагерем IX обморозил пальцы на ногах.

Планом восхождения на К2 предусматривалось, что после победы над вершиной все альпинисты и носильщики немедленно возвращаются в базовый лагерь, оставляя во всех верхних лагерях все имущество, чтобы не рисковать людьми при спуске: жизнь и здоровье людей – несравнимо дороже, чем самое дорогое снаряжение.

Утром 1 августа все быстро покинули лагерь VIII и начали спуск. Между тем погода стала ухудшаться, в любую минуту могла подняться буря и спускаться нужно было как можно скорей, а спускались они очень медленно. Вдруг Компаньони, от усталости с трудом державшийся на ногах, поскользнулся на твердом снегу, потерял равновесие и упал. Не имея сил и возможности закрепиться, он пулей пролетел более 200 метров вниз по крутому склону по направлению к сбросу, обрывающемуся более чем двухкилометровой стеной на ледник Годуин Оустен. Он несомненно упал бы после двухкилометрового полета на ледник, если бы на его пути не встретился снежный надув. Компаньони со всего размаха въехал в снег, приостановив стремительное движение, и его жизнь чудом была спасена.

Этим случаем была закончена цепь приключений во время восхождения на К2, и все вышли к перилам, по которым быстро и безопасно дошли до вершины ребра и в первой половине дня спустились в лагерь IV, сразу же поступив в распоряжение врача экспедиции, который тут же на месте обработал обмороженные конечности.

Из лагеря IV спускались медленно, так как носильщик Махди нуждался в постоянной врачебной помощи. В связи с этим замедлением спуск группы альпинистов был задержан на один день.

Мы, находившиеся в базовом лагере, Цанеттин, Анджелино, Виотто, Ата Улла и я, не имея никаких сообщений сверху, жили догадками. Штурмовая группа, видимо, не имела времени установить с нами связь, а другие альпинисты в лагерях на ребре были лишены возможности сообщить нам что-либо, так как не имели связи с группами из лагерей VIII и IX. Это объясняется тем, что наши портативные радиостанции действовали только на прямой видимости, между так как лагерь VIII был скрыт от остальных лагерей плечом ребра.

Весь день 31 июля мы провели в тревожном ожидании. Постоянно дежурили у радиостанции и вели беспрерывное наблюдение через подзорную трубу за плечом ребра.

Последнее сообщение сверху, как я говорил, мы случайно получили от носильщика, спустившегося несколько дней назад в базовый лагерь после падения.

Таким образом, случилось так, что в течение четырех дней – до 1 августа – мы не имели никаких вестей сверху. Единственным успокоением было то, что погода в эти дни стояла на редкость хорошая. В случае происшествия к нам кто-нибудь бы спустился, чтобы нас проинформировать.

Около 9 часов утра 1 августа наблюдатели обнаружили двух альпинистов, спускающихся с плеча, час спустя – еще двух и за ними еще нескольких человек. Видимо, штурм вершины был завершен, но с какими результатами?

Весь день мы наблюдали за спуском альпинистов, а когда они подошли к лагерю, начали пускать ракеты, чтобы обратить их внимание.