Ка-ПЭКС. На луче света

Великое множество мыслей проносилось в моей голове, пока я глядел в окно поезда до Коннектикута. Я был взволнован тем, что прот, очевидно, смог сделать для Майкла что-то, чего я за несколько месяцев терапии сделать не мог. И его взаимодействие с аутистами — это нечто, чего я никогда не забуду. (Прежде, чем покинуть свой кабинет, я позвонил Виллерсу, лечащему врачу Джерри, и сообщил ему, так спокойно, как только мог себя заставить, о произошедшем. Единственным его комментарием было бесстрастное «Неушели?»)

Пока я глядел на проносящиеся мимо дома и лужайки, я задался вопросом, не встал ли однажды психоанализ на неверный путь. Почему мы не смогли увидеть некоторые вещи так ясно, как их видел прот? Был ли какой-то простой кратчайший путь к человеческой психике, если бы мы только знали, как его найти? Путь, который поможет снять наросты с души, положить руки на её сердцевину и сделать массаж, чтобы вновь задействовать её, как остановившееся сердце?

Я вспомнил, как Роб рассказывал мне о своих ночах на заднем дворе с биноклем, рукой отца на его плече, они оба, смотрящие в небеса, собака, обнюхивающая забор. Если бы я хорошенько постарался, смог бы я стать частью той сцены, почувствовать то, что, должно быть, чувствовал он?

Я обвинял своего отца в своём одиночестве в детстве. Как единственный врач в нашем городке, он пользовался большим уважением, и эта аура, кажется, также передалась мне. Другие мальчишки относились ко мне так, словно я неким образом от них отличался, и мне было сложно заводить друзей, когда я в них отчаянно нуждался. В результате, я стал несколько замкнутым — черта, к сожалению, сохранившаяся во мне и по сей день. Не будь Карен, живущей по соседству, всё могло бы закончиться довольно плачевно.

Я, честно говоря, завидовал Робу в его отношениях с отцом и его собакой. Я тоже хотел собаку. Мой отец и слышать об этом не хотел. Он не любил собак. Думаю, он просто их боялся.

С другой стороны, будь я или он другими, или если бы он прожил дольше, я, может быть, и не стал бы психиатром. Как любит говаривать Гольдфарб: «Имей моя бабушка колёса, она бы фургоном была». Пока я глядел на солнечный свет в тумане, пытаясь понять смысл жизни Роберта/прота, я вдруг подумал о Кассандре, нашем местном провидце. Сможет ли она сказать мне, что случится, если прот уйдёт двадцатого числа, и, если уж на то пошло, был ли он на самом деле?

* * *

В субботу я стал не очень хорошо себя чувствовать, но у меня была назначена встреча с родителями Дастина и это было единственное время, которым я располагал. Я обнаружил их, ожидающими в гостиной. Мы несколько минут поболтали о погоде, больничном питании, о потёртостях на ковре. Я, конечно же, уже встречался с ними раньше. Они представлялись мне добродушной парой, готовой помочь своему сыну любыми доступными средствами, часто посещая его, чем уверили меня в своём всецелом доверии и поддержке.

Они назначили встречу для обсуждения прогресса Дастина. Я прямо заявил, что пока мы добились немногого, но мы подумали о том, чтобы попробовать кое-что из новых экспериментальных лекарств. Разговаривая с этими приятными людьми, я поймал себя на предположении, что несмотря на их подобострастное поведение, они, в некотором роде, плохо обращаются с Дастином. В голову пришёл аналогичный случай с участием горячо любимых всеми священника и его жены, совместно избивших своего маленького мальчика до смерти. Никто из их паствы, кажется, не замечал синяков и ушибов, или же они предпочли их не замечать. Мог ли у Дастина быть похожий случай? Не скрывал ли он травмы, которые мы пока были не в состоянии обнаружить, принимая их за загадочные намёки на основную причину его проблемы?

Растление малолетних принимает различные формы. Оно может включать в себя сексуальное, или любой другой вид физического или психологического насилия. Страх и нежелание ребёнка делиться с кем-либо своими проблемами — одна из самых больших сложностей в поиске отклонений. Посещение доктора в некоторых случаях может стать решающим фактором в доказательстве дурного обращения (хотя, врачи тоже иногда предпочитают не сообщать о подобном в соответствующие инстанции). Но, судя по записям в медицинской карте Дастина, подобных проблем у него не обнаруживали, вплоть до старших классов, где он вдруг «спятил». Почему это произошло, увы, тайна, также, как и в случае с другими нашими пациентами.

БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Мною, как обычно, овладело сильное чувство дежавю: Карен и я ожидали появления всего семейства в солнечный, хотя и довольно прохладный День труда. Именно здесь, пять лет назад, мне впервые стало известно о потрясении, которое терзало разум прота (Роберта) и где я наблюдал за проявлением его способности влиять на жизни людей, не только пациентов, но также и членов моей семьи.

Далматины Шаста и Оксай обнюхали двор, не спуская глаз с главных ворот и стола для пикника. Им было прекрасно известно, что посетители не пройдут мимо них.