Кабахи

— Замолчи, дедушка Ило, замолчи и оставь в покое девушку, да и меня тоже! Не твоя печаль — сижу я здесь или стою на голове. Лягушка для того и селится на берегу, чтобы, по желанию, то в воду нырнуть, то на сушу выйти. Человек я или нет? Имею я право жить по-своему? Захочу, во главе стола место займу, а захочу — вот так и буду здесь, как сирота, сидеть!

Хатилеция виду не подал, что заметил его горячность.

— О тебе же забочусь, дружок, мне-то и в самом деле какая печаль?.. Я с тобой, а ты с чертями! Но не зевай, послушай меня, а то улетит твоя голубка и будет на чужой крыше ворковать…

Закро вскочил словно ужаленный, схватил старика за плечо и крепко встряхнул.

— Что ты сказал, дедушка Ило? Зачем ты так сказал? Ты что-то знаешь и таишь от меня. На чьей крыше будет ворковать моя голубка?

— Не вывихни мне лопатку, сумасшедший! Почем я знаю, на чьей! — Старик высвободил плечо и хихикнул. — Не зевай, медведь, не зевай, говорю… Шея у тебя, правда, как у бугая, да только нынче в Чалиспири такой барс появился, что зубами булатную сталь перекусит.

Глава третья

1

Доктор обернулся на стук и удивился: в дверях стоял кто-то совсем ему незнакомый.

Хозяин снял пенсне, поглядел на посетителя невооруженным глазом, потом снова надел пенсне и, окончательно убедившись, что ему не померещилось, сказал:

— Войдите!

— Здравствуйте, дядя Сандро. Вы, оказывается, любитель сидеть в темноте.

— Здравствуйте! — ответил доктор, удивившись еще больше.

Он отдернул занавесь на окне. Лунный свет хлынул в комнату. Доктор внимательно поглядел в лицо незнакомцу. Потом пододвинул ему стул.

— Нет, темноту я никогда не любил. Просто только что вернулся от больного и не успел зажечь свет. Впрочем, я, пожалуй, и правда люблю посидеть ночью у окна без света. Это моя слабость. Сижу и смотрю на алазанские рощи и на горы, озаренные луной. Окна большие, в комнате прохладно… Ну, а если заглянет гость, можно выпить чаю и на балконе.

— Благодарю вас, дядя Сандро. Разумеется, можно и на балконе выпить бокал ркацители… Но это как хозяину будет угодно: гость обязан повиноваться ему и наслаждаться приятной беседой там, где прикажут.

Изумление доктора все возрастало. Он пристально, с недоумением вглядывался в посетителя прищуренными глазами.

— Хорошо, пусть будет ркацители, — сказал он наконец, поднимаясь с места. — Согласен: вино, застольство сближает людей, располагает их к откровенности. Может быть, хоть тогда мой уважаемый гость соизволит открыть тайну своего имени.

Незнакомец извинился, остановил доктора, собиравшегося уйти куда-то за занавеску, и попросил его не беспокоиться.

— Я пошутил, дядя Сандро. Я недавно поужинал, да и не такой уж охотник до вина. Пью, когда это необходимо. А пришел я только для того, чтобы вас повидать.

Хозяин повернул выключатель и, когда яркий электрический свет залил комнату, еще раз внимательно осмотрел незнакомца с головы до ног.

— Ого! — воскликнул он, вздернув чуть тронутые сединой густые брови. — Не вы ли это отличились тогда на стадионе — усмирили бешеного жеребца и заставили всех наших разинуть рты?

Гость подтвердил с улыбкой, что доктор не ошибся, и добавил:

— С каких это пор вы отказываетесь признавать меня за земляка?

Доктор снова не без досады сдвинул брови:

— Что это значит, мой друг?

— Неужели вы меня не узнаете, дядя Сандро?

Складки на лбу у хозяина стали еще глубже.

— Извините меня, юноша, но, во-первых, знакомство еще не землячество… А к тому же я готов поклясться, что до того случая на стадионе нигде вас не встречал.

Гость не подал виду, что заметил смущение хозяина.

— А я думал — когда судьба забросит человека в далекие края, образы, связанные с прежней жизнью, с родиной, должны рисоваться в воображении еще ярче и еще четче, чтобы память могла прочнее их запечатлеть. Вы когда-то любили меня. Неужели вы не помните Шавлего, сына Тедо Шамрелашвили?

На этот раз на лице доктора отразилось лишь легкое удивление. Он встал, протянул молодому человеку, тоже поднявшемуся со стула, руку, потом снова заставил его сесть.

— Прошу прощения, юноша, за то, что не узнал вас. Впрочем, легко ли было узнать того мальчика в молодом человеке вашего возраста? Очень рад, что вижу вас здоровым и невредимым. Чем могу служить?

Такой прием был явно неожиданным для гостя. Он внимательно посмотрел на своего собеседника.

Некогда яркое, румяное, привлекательное лицо было сейчас бледным и изможденным. Преждевременно побелевшие волосы наводили на мысль о пережитом горе или тайной печали. Высокий лоб был изборожден морщинами, из-под серебрящихся бровей холодно смотрели все еще прекрасные глаза.

— Вы выглядите усталым, дядя Сандро. Видно, вы собирались отдохнуть, а я своим внезапным, несвоевременным посещением нарушил ваш покой. Я просто заглянул к вам, как к старому другу моего отца.

Хозяин невесело улыбнулся и жестом остановил молодого человека.

— Садитесь, садитесь, юноша. Мой покой уже давно и основательно нарушен, так что не стоит из-за этого огорчаться. Лучше расскажите-ка о себе. Разве вы не учитесь в университете? Кажется, я что-то такое слышал.