Кабахи

«Чего эта дурочка заторопилась замуж? Собиралась в этом году устраиваться на медицинский… Что это всех нынче тянет на врача учиться? Хлебная профессия? М-да… Главврача больничного и заведующего здравотделом пришлось-таки выставить отсюда! Дураки! Как собаки над костью, перегрызлись над умирающим, который сулил три тысячи за успешную операцию. Больной из последних сил боролся за жизнь на операционном столе, а эти двое молотили друг друга по физиономии в кабинете. Что бы с нами сталось, если б все были такими?

Деньги… Жадность… Разве не жадность и не деньги привели ко мне в дом моего новоявленного зятька? Соблазнил простодушную, неопытную девочку красивой внешностью И актерскими манерами — и вот я уже имел честь объявить его своим возлюбленным зятем! Все выдумал, все наврал! Я навел справки. Вовсе он не секретарь Адигенского райкома, и высшего образования у него нет. Он и средней-то школы не окончил! Оказался вором, игроком и аферистом. Бабник, привыкший обманывать женщин. Хотел я вышвырнуть его за дверь, как паршивую собачонку, да дочь пригрозила, что покончит с собой, если я посмею тронуть пальцем ее альфонса. Высечь бы надо Эфросину за эту историю!.. Ну, что теперь делать? Придется заставить его окончить заочно здешний институт и устроить на работу. Да еще место ему хорошее подыщи — зять секретаря райкома на любое ведь не пойдет! Бездельник, проходимец!

Надо понемножку подготовить Лауру к разводу, а то этот мошенник погубит мою дочь, да и сам я не оберусь неприятностей!

Теймураз… Вот кого бы мне в зятья. Уж мы с ним развернули бы большие дела! Вот когда все пошло бы как по нотам. Но он от меня нос воротит, как осел от мяты. Упрямый молодой человек, с характером. Далеко пойдет, негодник… Да, далеко пойдет, если его пустить… Куда бы его еще послать?»

Вошла секретарша, доложила, что машина готова.

За приоткрытой дверью мелькнуло чье-то лицо. Рыжая голова просунулась в щель и исчезла.

Секретарь заметил это и укоризненно сдвинул брови.

— Кто там ко мне?

Девушка оглянулась и ответила нерешительно:

— Один только человек… Тот, что приходил недавно.

— Удачное же он выбрал время! Скажи ему, что я уезжаю.

— Я сказала, что вы заняты, но… Он давно уже ждет.

Секретарь райкома встал и направился к окну.

— Сколько крепколобых людей на свете! Пусть войдет.

Девушка, открыв дверь, сказала: «Пожалуйте!» — и вышла.

Вошел Тедо и сразу весь расплылся в улыбке.

Секретарь райкома посмотрел через окно на ожидавшую его машину, обернулся и удивленно вздернул брови:

— А, это ты, Тедо!

Нартиашвили почтительно подержал в руке вялую руку секретаря райкома и прижал к груди свою неизменную соломенную шляпу.

С трудом скрыв презрительную улыбку, Луарсаб Соломонович спросил дружеским тоном:

— Что скажешь нового?

Тедо глянул на закрытую дверь и торопливо зашептал:

— Нико продал заготовленный для клуба распиленный тёс одной своей родственнице, послал ей из колхоза каменщиков и плотников и вместе с Ревазом Енукашвили и одним заезжим городским драчуном поставил ей новенький дом. Реваза Енукашвили вы ведь знаете? Он у нас бригадиром, и Нико прочит его себе в зятья. Была у Реваза виноградарская бригада — Нико освободил его оттуда, поставил начальником над всеми полеводческими бригадами, и теперь будущие тесть с зятем вдвоем распоряжаются всей деревней.

Секретарь райкома некоторое время хмуро глядел на посетителя, потом подошел к вешалке и неторопливо снял с крючка новенькую фуражку.

2

Лунный свет косой полосой проникал через окно, тускло озаряя дощатые стены комнаты и придавая всем предметам необычный, таинственный облик. Бродячий ветерок то и дело пролетал за окном, вея свежим запахом подсохшей, еще слегка влажной земли, молодой травы, пробивающейся под прошлогодними сухими стеблями, и дикой мяты. Редкие ночные звуки резко и отчетливо разносились в прохладном воздухе.

Нико лежал навзничь на мягкой постели и, заложив руки за голову, смотрел неподвижным взглядом на косую, со странным синим отливом, полосу лунного света, простертую на полу.

Марта приподнялась и, опершись на руки, долго вглядывалась в него — настойчиво, ожидающе, по-женски.

Черные ее волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине, сливались с ночной темнотой. Зато крепкая плоть сильных, округлых рук и полной груди как бы излучала смутное, молочно-белое сияние.

Нико лежал неподвижно — угрюмый, молчаливый и печальный. Он один только раз шевельнулся — качнув головой, перевел взгляд с окна на низкий потолок.

Марта подождала еще немного. Наконец ей стало невмоготу терпеть это длящееся молчание. Она засунула руку за распахнутый ворот рубашки Нико, ласково погладила его по заросшей волосами груди и сказала с грустью в голосе:

— За эти несколько недель ты словно состарился. Не радуют тебя больше наши свидания… И все-то ты молчишь, словно позабыл все свои ласковые словечки. Мне так и чудится, что сердце у тебя заледенело, кровь остыла, а язык потерял дар речи. В чем дело, что с тобой творится, Нико? Почему не хочешь мне сказать?