Кабала

Как только Кошмаров бесследно исчез, в мою взбудораженную голову пришла совершенно необыкновенная мысль, до сего времени никогда еще меня не посещавшая. Я даже вскрикнул от неожиданной ее напористости и мгновенно смекнул, что это профессор вбросил ее в мое сознание. Не ошибусь ли я, если надумаю оставить Ему после себя два следа? Первый — композиция собственной мутации. Он получит ее Сам, если пожелает. И второй — мутационный коктейль отпрыска. Тут без моего участия ничего не произойдет. Как бы апатично я ни относился к сексу, тут, как говорится, надо себя мобилизовать — для чрезвычайно важного мероприятия. В момент оргазма я должен находиться в высшей степени опийного возбуждения, чтобы мысли витали в облаках, нос постоянно чесался, а обостренные кайфом чувства трансформировались в половое влечение. В этом случае можно надеяться, что мутационный букет окажется типично парфенчиковским. Надо признаться, однако, что я уже позабыл, когда в последний раз ощущал эрекцию. Да и возникнет ли она у меня? Может быть, я уже окончательно потерял мужскую способность? Жаль…

Отвлекая себя от вздорных размышлений, я подумал, что Он ведь тоже был далек от секса и даже является бесполым. А если мы должны стать такими как Он? Во всем на Него похожими? Тогда можно считать, что первый шаг мной сделан. Я уже начал терять вкус к сексуальному влечению. Некоторые скажут, во всем виновато маковое молочко. Но ведь магический цветок тоже Его творение…

Через мгновение новая мысль вытеснила все прежние: «Слава богу, Петр Петрович, если способность к сексуальному влечению окончательно потеряна… Радоваться надо. Белые монахи тоже освобождаются от сексуальности, чтобы все помыслы, всю жизнь посвятить Ему. А я все эмоции, всю силу интеллекта мечтаю обратить к сказочному, удивительному растению на букву “м”». Почему вдруг я так внезапно на сексе зациклился, ума не приложу. Может, в подсознании эти сомнения уже давно шевелились, но наяву я впервые так честно признался, словно освободился от чего-то глубоко меня донимавшего. На всякий случай, чтобы в сильном возбуждении не отказаться от эксперимента с наследником, я быстро открыл мешочек и проглотил три ложки молотой цветочной головки. «После эксперимента обязательно посвящу этой теме необходимое время. Сейчас же необходимо подумать, где найти подходящую женщину для имплантации своего необыкновенного семени. Конечно, спокойней было бы ин-витро. Никаких ухаживаний, никаких чувств, один холодный расчет. Ну, а как с ней, с будущей матерью? Чем может женщина соблазниться? Идеями незнакомца? Моей неказистой фигурой и вообще невыразительной внешностью? Пустым карманом? Порошком молотого мака? Что предложить ей, чтобы она дала согласие на зачатие? Ведь я пустышка, банкрот. Полнейший одиночка, в мире меня ничто не интересует, кроме этого самого главного. Что же предложить женщине, чтобы она согласилась вынашивать моего отпрыска? Ситуация усугубляется тем, что лично мне ребенок абсолютно не нужен. Я задумал его лишь в качестве смелого эксперимента, подарка Ему самому, и никак не больше. В основе моего решения лежат библейские провокационные строчки: «…Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный!» Мне кажется, что такое возможно с помощью замечательнейшего продукта, специально для этой великой цели и созданного, — опийного молочка. Этот волшебный строительный материал сотворен Им же, чтобы утешаться в фантазиях. С его помощью человек совершенствуется и приближается к Нему Самому. Чему же другому может служить этот Божественный продукт? Важно помнить, что волшебное молочко — товар не искусственный, который возделывают алхимики, чернокнижники, служители сатаны прочих мастей, а исконно натуральный, наливающийся фантастической силой под печкой Господней — солнцем, вбирающий таинственную магию под Его простыней — звездным небом, глубокими корнями связанный с Землей, самым великим творением во Вселенной.

Тут меня с невероятной силой потянуло к мешочку. Я быстро, словно утоляя острый голод, проворно помогая указательным пальцем, на сухую запихнул в рот три ложки порошка, не без труда проглотил и немного погодя опять захотел поразмышлять о сюжете с женщиной и собственным отроком. «Если раньше тысячелетиями человек приносил в жертву богам младенцев, то я первый, кто принесет ребенка в жертву не загробному миру, а реальной жизни…» — начал я новый этап размышлений, но продвинуться дальше не получилось.