Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Ну и как тебе спонсор? Вычислил? — Лейтенант безопасности иронично усмехнулся. И было с чего — половина моего тела представляла собой сплошной синяк. В том числе большой-большой наливающийся фиолетом фингал на лице — результат встречи моего лица с металлическим доспешным сапогом одного из специальных полицейских. Надо будет заехать к девчонкам во дворец, попросить укол сделать: морда лица для меня инструмент — я ж витрина и группы, и этой мутной военизированной компании.

— Нет, к сожалению. Спонсор крут, но парни не зашли запредельно далеко. Ровно так же они избили бы любого на нашем месте. Это и хорошо и плохо одновременно.

— Чем плохо понятно. А чем же хорошо? — не понял он.

— Есть возможность покуражится. Замутить двухходовку.

Спутник не понимал. Я пояснил:

— Смотри, Алекс, ход первый. Сегодня до конца дня, или завтра с утра, я лично посещу службу собственной безопасности гвардии столичного округа. С заявлением. И попрошу завизировать его начальника отдела. Дескать, работал в поисках крупняка, выходил на некого неизвестного науке наркобарона, вам, уродам, знать об этом не нужно (расследование федералов), нанял статистов из «холостых» наёмников для проведения операции, а ваши говнюки смешали нас с дерьмом, помножив на ноль многомесячные усилия по выходу на людей барона. За такое кабальеро бьют по рукам сурово. Далее дам месяц на ход гвардии — посмотрю, как их внутренняя безопасность отреагирует. Если будет толк — «забью» на это дело. Если «забьют» они — устрою профилактические работы не с организацией, а… Работы личного характера. Индивидуального. Не зря же и я, и мои парни судорожно запоминали номера жетонов всех гвардейских упырей, кто в этом участвовал?

— Не надо, Хуан, — покачал Алекс головой, нервно выпуская струю дыма. — Это гвардия. Органы. Последствия. Ты не понимаешь, какую лавину спустишь.

— Алекс, — я приторно усмехнулся, — эти перцы только что, пару часов назад, меня, сотрудника, от3,14здили за здорово живёшь безо всякого повода. И самая пакость, что я и есть органы, и пусть кто-то докажет обратное. Да я даже скрываться особо не буду! Разве что визитки избитым и покалеченным говнюкам не стану оставлять — сами догадаются. Те, кого мы засветили и кого вычислим в течение этих пары месяцев получат индивидуальный урок, который будут переосмысливать. А попробуют вякать — пулю и снайпера ещё никто не отменял, с недавних пор у наших ребят ещё и снайпера есть.

Сеньор лейтенант продолжал нервно качать головой, но я видел, что не по себе ему только от моих методов. Прямолинейных, как аллеи Малой Гаваны. Не привыкли в департаменте так работать. Саму же идею сеньор горячо поддерживал. Ибо знал поболее меня, и что такое «красная крыша» и «рука руку моет» представлял куда лучше вчерашнего мальчика с района. Максимум на что он мог рассчитывать на моём месте — это личные извинения. Ну и местное начальство бы попыталось поулыбаться и договориться об отсутствии претензий с его начальством. Мне не грозит даже это — передо мной не извинились, да и к главе особого отдела ДБ ради моей персоны вряд ли на поклон пойдут (какой нафиг кадровый офицер в девятнадцать). Спасибо что парней по моей очень настоятельной просьбе всё же выпустили, только что — их оформления как раз и ждём. А то им уже начали дело шить, нарушение чего-то там (чего, если у нас не было ни оружия, ни запрещённых веществ? Хотя чего это я, мы ж на Венере — придумают)

— Хуан, ты пытаешься сделать мир лучше и чище, — докурив и выкинув «бычок» в стоящую на крыльце урну, подумав над моими словами, произнёс инспектор. — Это похвально. Но ты делаешь логическую ошибку. Нельзя что-то изменить избивая конечных исполнителей. Сама система останется неизменной даже если исполнители переосмыслят поведение. Вместо них придут другие, с тем же результатом.

Я с сожалением выпустил последнюю струю дыма и тоже выкинул окурок.

— Алекс, ПОКА я не могу воздействовать на мир иначе. — Помолчал, глядя вдаль, в сторону улицы, упирающуюся где-то там в стену купола. — Для того, чтобы изменить систему, нужно изменить мотивацию людей, её составляющих. Например, если расстрелять за профнепригодность начальника управления и главу собственной безопасности, их преемники будут рыть землю копытом чтобы не повторить их судьбу. Полетят головы среднего звена, такого же профнепригодного, а после настанет дрючка и на низовом уровне. Но всё это я смогу сделать только придя к власти. Пока же буду довольствоваться только этим.

— А ты собираешься к ней прийти? — насмешливо сузились его глаза. Но я чувствовал, веселье показное.

— У нас скопилось слишком много дерьма, — ответил я. — И никто не хочет его вычерпывать. Если больше некому, я согласен побыть ассенизатором, так и быть. Но между нами, не рвусь, Алекс.