Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Ты про тот стиль, которым уработал марсиан в вагоне метро перед марсианским погромом? — сверкнул глазами Полпольский. Скотина! Какая же он скотина! Нашёл когда вспоминать то дело!

— Да, немного. — Я сдержал высунувшего было голову дракончика на поводке. — Но я снова повторюсь, что и до этого был неплох в рукопашке. И даже почти занял место на первенстве города. Так что это просто новые для меня приёмы классики, не более. Чистый гибрид будут обкатывать не на парне с улицы, а в департаменте экстремальной медицины — это специализированная госструктура для подобных вещей. Не переоценивайте меня, пожалуйста.

— Хорошо, не будем, — кивнул ведущий. — Просто ОЧЕНЬ интересно, чем ты занимался там всё это время.

— Да не так долго я там и пробыл. — Я скривился и пожал плечами. — В основном на меня действовали психологически и смотрели, как восприму. Скорее экстремальная психология, чем медицина. Кто-то назовёт это промывкой мозгов, но я возражу, промывка — это что-то другое, это попытка насадить чуждые ценности, а мои ценности остались со мной. Они у меня и до этого были. Просто благодаря корпусу произошла деформация психики, и то, что было на заднем плане, выдвинулось на первый. И наоборот.

Я потерял нить, глубоко вздохнул. Ведущий не торопил и не перебивал.

— В корпусе нет промывки, — продолжил я. — Ангелы они… Как же попроще объяснить? — И сам не ожидал, что в этом вопросе возникнут сложности. — Ангелы — они не такие, как мы, и одновременно такие же. Деформация психики есть, но проявляется в другом. В отношении к самой жизни как таковой.

— Поясни, пожалуйста, — тихо, чтоб не спугнуть мои мысли, попросил Рома.

— Ну вот представьте себе приютских сирот, бывших бродяжек, — нашёл я слова. — Которые пришли с улиц, где действуют два незыблемых закона: «Умри ты сегодня, а я завтра» и «Человек человеку волк». На выходе же получаем из них боевое братство, где все — одна большая единая семья, где любая убьёт кого угодно за любую, даже кого не знает близко.

— Корпус — семья, — не обращаясь конкретно ко мне произнёс Полпольский.

— Да. — Я кивнул. — Коммуна. Боевой орден. И самое непонятное, что не укладывается в головах у окружающих — это презрение к смерти. Смерть — незначительный фактор, не стоит на нём так уж сильно заморачиваться.

Охраняя королеву — они телохраны, которые готовы гибнуть, если есть угроза нулевому объекту. В бою они — берсерки, которые также умирают, если надо, без трепета, стенаний, эмоциональных взрывов и пререканий. Точно такие же они и в жизни — поддерживают своих даже зная, что их собственная жизнь уж точно прежней не будет, или даже может оборваться. Готовность жертвовать собой и любой ценой защитить членов семьи-ордена, вот что такое корпус. Вот что такое деформация.

— Бусидо, путь меча, — произнёс Наото. — Жизнь — ничто. Долг — всё.

— Да, у этих философий много общего, — подтвердил я. — И эта система корпусом окончательно сформирована и испытана, более не требует доработок. И тем более сейчас корпусу нет смысла экспериментировать с мальчиками. Зачем, если текущая модель показала себя прекрасно?

— Значит ты… Им больше не нужен? — сделал Рома правильный вывод.

— Ну конечно! Я и нужен был лишь затем, чтобы они воочию убедились, что я им не нужен. — Я расплылся на камеру в победной улыбке.

Полпольский снова тяжело вздохнул, по лбу его потекли капли пота.

— И всё же. Что с тобой делали в корпусе — сейчас в чате это главный вопрос! — сверился он с планшетом.

Я пожал плечами и всех обломал.

— Сожалею, но это конфиденциальная информация. Да, им не нужна эта методика для использования. Но делиться ею ни с кем ангелы не собираются. Пусть радиослушатели поймут правильно, есть вещи выше меня.

— Ну, наверное радиослушатели поймут тебя не все, — покачал головой Полпольский, — так как мало кто сталкивался с секреткой. Но я тебя понимаю и донимать не буду. Скажи лучше, Хуан, что ты вынес лично для себя оттуда? Кроме азов гибридной техники?

— Кроме азов техники? — Я задумался, наморщив лоб. — Профдеформацию. Ангельскую. Они смогли содрать с меня внешнюю шелуху и погрузить в собственный вариант бусидо. Своих друзей, кто мне близок, я ощущаю очень остро, и готов убить ради любого из них. Готов ради тех, кого считаю своими, на всё. А ещё я иду до конца, невзирая на опасности, за что бы ни брался. Просто потому, что иначе уже не могу. Смерть — ничто, только долг имеет значение.

— Он и нас этим заразил, — без тени улыбки и иронии добавил Хан. — Мы теперь тоже ничего не боимся. И тоже идём до конца. Потому и подписались на этот проект с ретро и кусками забытой истории. Вы ж понимаете, что начав говорить людям правду про прошлое, мы пошли на конфликт с Системой. Мы не призываем к насилию, не призываем к смене власти, но и такие мы угрожаем Системе. А она не любит тех, кто ей угрожает.