Кабальеро плаща и гитары. Тома 1 и 2

Конечно, Марина не раз видела ЭТО в кино. Когда девочка — девочку. Но то кино, в жизни ощущения были… Не такими, как она думала. Во-первых, процесс оказался долгим, и шёл по нарастающей. Во-вторых, приятным. И в третьих, закончился таким бурным и таким непривычным оргазмом… Описать который Марина не могла — не хватало слов, несмотря на подготовку в медицинском. Эта коронованная дрянь была специалистом своего дела и творила с её телом такое… У неё не было ни шанса, тело капитулировало и отказалось признавать однополость дарящего ЭТО.

Но всё проходит, отошла от ЭТОГО и она. И почувствовав контроль над руками, ногами и остальными структурными подразделениями организма, уткнулась в спинку дивана и заревела. Ибо с отходняком навалилось такое, что лучше застрелиться.

Фрейя сидела рядом, утешала её, говорила приятные слова, но ей было плевать. Она не может убить её, и даже покалечить не может… Но пусть та катится ко всем чертям! Получила своё? Самооценку подняла? Вот и скатертью дорожка! Кажется, в порыве, в ответ на попытки успокоить, она ей это несколько раз повторила, и высочество, видя бесперспективность попыток контакта, послушалась, потому, как вскоре наступила тишина, что-то мягкое, оказавшееся позже её халатом, накрыло её тело, а ещё через время дверь из кухни тихонько хлопнула.

В себя Марина пришла ещё не скоро. Долго лежала, глядя в потолок, ни о чём не думая. Анализ… Потом она проанализирует произошедшее, и сделает выводы. Пока же думать не хотелось ни о чём.

В кухню вошла Беатрис.

— О, мастурбируешь? — воскликнула эта малая паршивка, оценивая её вид. Налила себе в стакан воды из колонки, выпила. — Ты б не расслаблялась, сестрёнка, скоро родители должны прийти. Иди лучше в свою комнату.

Не найдя, что ответить, не признаваться же младшей сестре, что тебя только что трахнула наследница престола, да ещё КАК это сделала, Марина поднялась, нацепила халат и, действительно, пошла в свою комнату. Где завалилась спать, до утра, хотя вечер только начался — утро вечера мудренее.

* * *

После третьей пары была большая перемена, и Марина, переодев халат, побежала в столовую. Прошло уже два дня с памятного визита высочества, и всё это время она старалась о нём не думать. Так проще, не вызывает в душе бурю смешанных чувств. Да и смысл бередить душу ненавистью, если она всё равно ничего паршивке не сделает? Фрейя так же себя не проявляла, оставив её в покое, и надо было радоваться, что высочество, получив своё, о ней забыла. Хуану решила ничего не говорить — девочки сами должны мочь разобраться друг с другом. И если она не сможет поставить дрянь на место, плевать, что та коронованная… Грош ей цена. И ни один мальчик своим вмешательством не поможет. Жестокий и суровый, но справедливый закон жизни.

Сев за столик с подругами (подругами в смысле вместе учатся, её отношение к женской дружбе с шестнадцати лет мало изменилось), немного отошла. Смеялась шуткам, шутила сама.

— Марин, что-то случилось? — спросила одна из одногрупниц, когда лёд растаял и начал налаживаться диалог. Санчес пожала плечами.

— А что?

— Да так, — ответила другая. — Ты третий день сама не своя ходишь. Ни с кем не разговариваешь, на своей волне.

— Он тебя бросил, да? Вот козёл! — добавила первая, заранее сделав далекоидущие выводы. Напрашивающиеся выводы, надо отметить.

Марина отрицательно покачала головой.

— Нет, не в нём дело. Всё гораздо сложнее…

Но как именно описать ситуацию, что именно и как именно сложнее, у неё не хватало словарного запаса. А говорить жёсткую правду… Да лучше сразу умереть!

Тем не менее, возвращаясь в свой корпус (у них сегодня после большой перемены клиника), почувствовала, что стало легче. Жизнь не такая плохая штука, несмотря на все неприятности.

Эта мысль витала у неё в голове, давая расслабление натянутым нервам, ровно до момента, как она подошла ко главному входу в своё отделение. Ибо на его пороге увидела небольшое столпотворение, в котором среди пациентов угадывалось большое количество одногрупников, в основном мальчишек. И не только одногрупников — сегодня здесь занятия сразу у трёх курсов. Все эти люди переговаривались, обступив возвышающегося над всеми долговязого парня с огромной корзиной изысканных цветов. Розы, орхидеи, лилии… Марина никогда не видела такие, их нет в свободной продаже ни по каким деньгам. Потому, что у обывателей в городе столько не бывает. Во всяком случае, не для трат на цветы.

Она всё поняла, но движимая надеждой, что это может быть простое совпадение, попыталась проскочить мимо. Не получилось, её заметили. Но она упрямо пёрла ко входу, не останавливаясь, пока исход дела решил возглас одного из одногрупников:

— Вот, да вот же она. Санчес! Санчес, иди сюда, это к тебе!

Ломать комедию было глупо, и она подошла.

— Санчес Марина… — Парень назвал её полное имя. Девушка растеряно кивнула. — Это вам. Держите. — И протянул корзину.

— Всё? — растеряно хлопнула она ресницами.

— Да. — Недоумённое пожатие парнем плеч.

— Даже документы не спросите? А где расписаться?

Парень обворожительно улыбнулся.