Кабальеро плаща и гитары. Тома 1 и 2

Третий не врал. Но и не договаривал. Он не сожалел о смерти человека по их вине. Он сожалел, что убийство было ГЛУПЫМ. То есть, если бы они ХОТЕЛИ его убить, и подобрали бы для этого соответствующее место, без камер наблюдения, то убили бы не поморщившись. Но Кисляков им не был нужен, та стычка оказалась случайной, и случайным, соответственно, их попадание в тюрьму. Пусть даже временное.

— Скажи, а через две недели вы будете убивать? Вам уже говорили это, или пока ограничились общими фразами?

— Через две недели? — не понял он. — Ты о чём?

— О массовых беспорядках, которые готовит Умберто Манзони, чтобы попытаться захватить власть. Власть-то он не захватит, но на нервах поиграет. Вас ведь с этой целью из камеры вытаскивают, да?

Что мне нравится в рядовом «бычье», так это полное отсутствие навыков владения собой. Кому как, для уровня гвардии их мимики и подготовки достаточно, но для спецуры они что маленькие бесхитростные зайчики.

…Просто не интересуется ими спецура! Вот что хреново!!!

У третьего выпытал всё, что хотел, получилось. Всё же это Манзони, а не Абанкуэйро, на которого указывали первоначально стрелки. И именно беспорядки. А ещё у третьего также не было замечено ни намёка на раскаяние. Я оного как бы не ждал, но надежда умирает последней.

Получается, что уже на третьем клиенте я сделал всё, что хотел. Узнал кто. Узнал когда. Примерно представил масштабы и даже цели спонсоров. А главное, осуществил вброс, что есть некая сила (я под эгидой ДБ), которая НЕ ДАСТ УРОДАМ ВЫЙТИ НА СВОБОДУ. Манзони должен съесть это и напрячься. Возможно не лично он, но глава его СБ отреагирует — уж сто процентов. И тут в помутневшей водичке уже можно будет попытаться что-то половить. Я про сенатора, если что. Впереди оставалось ещё трое ультрас, три задушевные беседы, и мне надо было продумать вопросы так, чтоб поглубже вникнуть в детали грядущего. Работаем!

* * *

— Ну что ж, заходите, раз пришли. — Паула, скорчившая было при виде моей персоны недовольную физиономию, перешла на «нейтралку» и посторонилась, пропуская в свою квартиру. Я неспешно вошёл.

— ПришлИ? — Картинно заозирался.

— Ну да. Ты и бутылка-две вина. Или не вина. А то я не знаю твои приколы!

— Ну, к ТЕБЕ я с ними не приходил, — заметил я.

— Хуан, ты неисправим! — Картинный вздох, и сеньорита пошла в сторону кухни. Я оглядел доступные для внимания части её тела, а именно стройные ножки, выходящие из под короткого шёлкового халатика… И грустно вздохнул. Напарница. Сестра. Больше, чем сестра. Семья. И время над этим не властно.

— Ты на меня злишься? — спросил я, ставя на стол супермаркетовский пакет с двумя бутылками текилы. Вино у неё есть, запасы приличные, но мне сегодня хотелось надраться. Учитывая модифицированную способность к расщеплению алкоголя, не такой и плохой выбор.

Паула уже хлопотала по кухне — что-то ставила греться, что-то поместила в панель, режим которой как раз задавала, что-то куда-то наливала (воду в кофемашину и колонку). Приятно смотреть на копошащуюся по кухне сеньориту, никогда не устану этого делать.

— Почему я должна на тебя злиться? — недоумённо потянула она, выдержав паузу. Безразличие показное. В голосе еле уловимое, но ощутимое напряжение.

— Потому, что я бортанул тебя, — пояснил я очевидное. Видимо, только для себя очевидное. — Выбрал другую. Я бы на твоём месте не смог со мной общаться.

— Я всегда знала, что ты выберешь другую. — Так, а теперь чёткие уверенные движения сеньориты приобрели бессмысленный характер. Глупое переставление с места на место баночек на полке. Сахар, крупы, специи… И снова с полки на полку. Чтоб моторикой занять себя и не оборачиваться. Я сделал вид, что не понял ничего; сидел и не торопил. У неё слишком давно накипело, пора выговориться.

— Я не знала, кто именно это будет. — Есть, остановилась, отставила баночки и замерла. — Больше думала на Фрейю. — Обернулась. Посмотрела в глаза. — Думала, что тебе «помогут» выбрать. А тогда меня бортанул бы уже не ты.

— Я не хотел, чтобы всё вышло ТАК! — подался я вперёд.

— Как ТАК?

— ТАК… — Я сбился. Ибо не до конца понимал ответ на этот вопрос даже сам перед собой. — Я не хочу влюблять в себя девушек. Ты классная. И если бы мы остались только друзьями, напарниками, как та же Кассандра… Или Сестрёнки… Было бы супер. Это какое-то проклятие, влюблять в себя всех подряд. Особенно близких людей.

Паула покачала головой.

— Чико, это дар свыше, а не проклятие, не гневи господа. Раз он дал его тебе, значит зачем-то ему это нужно. И раз послал меня на твоём пути с твоим даром — значит и это тоже в его планах. Ты должен использовать его, но не просто так, а во благо.

— Если бы он ещё рассказал, как именно это сделать! — хмыкнул я, вновь откидываясь на спинку. — А то «благо» без чётких инструкций. Знаешь, чем вымощена дорога в ад?

— Благими намерениями. — Довольная улыбка.

Пропищала кухонная панель, и Паула выставила из неё на стол… Пиццу. Не домашнюю, заказную, но довольно аппетитную на вид и определённо свежую.