Кабальеро плаща и гитары. Тома 1 и 2

— Нет, чика! Я платить не буду! — Теперь я коварно оскалился бандиту. — Понимаешь, Лив, даже если я признаю их правоту, а они не правы, и мы разойдёмся мирно, даже так это будет наш ПОСЛЕДНИЙ концерт в Гаване. После сегодняшнего эти милые мальчики нас сюда больше не пустят. Правильно, мальчики? А мне нравится Гавана, здесь хорошая публика. А значит я должен убедить парней, что они не правы. И сделать это сейчас, пока антракт, пока прошла только половина концерта.

— Экий ты… Мыслитель! — выдал перл собеседник, и звучало данное слово в его устах обидно.

— А то. Вот скажи мне, амиго, кто дал вам власть собирать в Гаване деньги «за точки»? Откуда у вас такое право?

Оценивающее молчание. Не нравилось «менеджеру» направление разговора, как и моя наглость, но он не понимал, как ему реагировать.

— Ты что, совсем с крыши купола рухнул, паря! — усмехнулся, наконец, собеседник. — Кто дал право… Ты совсем большие проблемы хочешь?

— Нет, я спрашиваю, кто поставил вас «стричь» палёную орлятину с лохов, лабухов и барыг этой части туристической зоны, — невозмутимо продолжал я. Он молчал.

— Ответа нет. — Я победно улыбнулся. — Потому, что правильный ответ — никто. Вы сами дали себе это право. По закону джунглей, по праву того, кто сильнее. Логично?

Тишина в ответ. Собеседник просто не понимал, чего я хочу. А я ничего не хотел, я хотел лишь легитимизировать свои дальнейшие действия, только и всего.

— Соответственно, по этому же закону джунглей, — продолжил я, — тот, кто будет сильнее вас, вашей банды, может диктовать условия вам. Логично?

— Это ты что ли сильнее нашей банды? — Эта фраза всё, на что хватило его умственных способностей.

— Пока нет. Но мне нравится сам принцип. Соедини-ка меня с Рыжим Тапиром.

Урки переглянулись. И друг с другом, и с «подпиской».

— Тапир не любит, когда его трогают по мелочам, — вступился второй, который на подхвате.

— Тысячная неуправляемая толпа в центре туристической зоны по-твоему мелочь? — Я мило-мило улыбнулся. — Гвардия и пятое управление с тобой не согласятся.

Убедил. Первый поднял руку и активировал команду на браслете.

— Связь делаю на громкую, тебе канал не дам.

Не очень и хотелось! Я ж всю сознательную жизнь только и мечтал, как хакнуть канал связи бригадира местного эскадрона, аж кипятком писал!

— Тапир, это Прыщ. — Прикольное погоняло! — У нас проблемка. Не большая, нет, но очень наглая и настойчивая.

И он кратко изложил суть, буквально в двух словах. Про большую толпу и нас, отказывающихся платить больше установленного. Что раньше с нами проблем не было, а мы тут постоянные клиенты, и вдруг «оборзели».

— Дай мне этого упыря, — прозвучал собранный и деловитый, но одновременно полный нервных ноток голос. Мы — беспокойная муха, мешающая ему заниматься важными делами, и чем быстрее он от нас отделается, тем лучше.

— Добрый день, сеньор Тапир. — Я решил не напрягаться и назвал бригадира его рабочим псевдонимом. — Меня зовут Хуан, я вокалист «Алых парусов».

— А, значит ты шумишь. В чём проблема, Хуан?

— Сеньор, проблема на самом деле не стоит выеденного яйца. У вас есть минутка, я несколько дольше хочу изложить, чем в двух словах?

Я его заинтересовал.

— У тебя пара минут. Излагай.

— Сеньор, ваша банда здесь собирает мзду «за охрану», «за место». Так сложилась жизнь, обстоятельства, я это понимаю и не спорю, не иду против системы. Однако вы — шакалы, санитары вверенной территории, следящие, чтобы на ней был порядок. — Стоило в этот момент увидеть вытянутые охреневшие рожи бандитов. ТАК с их шефом никто не разговаривал. — Шакалы, только и всего, — смачно повторился я, — и мзда — ваша плата за работу санитаров. Теперь что произошло сегодня. А сегодня ваши люди подошли к нам, честно заплатившим согласно заведенному порядку, и потребовали ещё. Не как шакалы-санитары, а как хищники. Решили взять больше положенного, больше разрешённого вам Мирозданием. Это неправильно, сеньор, Мироздание не признаёт людских законов, но и не терпит, когда нарушаются его собственные. И если ваша банда нарушила статус-кво, продемонстрировав право сильного, то и к вам, ко всей вашей банде, теперь можно применить право сильного, и, скажем так, грохнуть вас. Всех вас. Чтоб знали место. Как гаучос, например. Слышали про таких?

Рожи бандюганов скривились — а кто ж про них не слышал.

В этот момент бандиты допустили фатальную ошибку. Не сопоставили логический ряд «Хуан» — «гаучос»; даже мысль никому из собеседников не пришла, что я и тот Хуан можем быть одним и тем же лицом. На самом деле это не странно, наоборот, все знали, что тот Хуан — Веласкес, а какому же Веласкесу родственнички позволят выступать в Гаване на «бандитской» точке с зачуханной группой?

— Ты хочешь меня напугать, мальчик? — усмехнулся голос. — Взять на пушку?

Рыжий Тапир размышлял достаточно долго, чтобы заявлять об опрометчивости его решения. Обдумал, взвесил, пришёл к выводу, и только после дал отмашку. Так что нет моей вины в его гибели. Сам, всё сам!

— Мальчик, знаешь сколько разных юношей на этом веку пыталось меня пугать? Не тебе с ними тягаться.