Кабальеро плаща и гитары. Тома 3, 4 и 5

- Да. Октавио Феррейра, тот, которого знает вся планета, НЕ МОГ сватать мне дочь ТАК. Не после нападения на мою девочку и смерть моего ребёнка. Он мог затеять против меня войсковую операцию по перевебовке, по переубеждению; мог замутить рекламную компанию, дескать, он плохой, но не исчадие ада. Растянуть всё это во времени, на годы – целебный эффект времени ещё никто не отменял. Мог, наконец, сыграть тоньше и повесить всё на саму Сильвию, дав ей карт-бланш и мудрый совет – дескать, говори: «Хуан, с тобой я, а папа – это папа, он там, в стороне и не мешает». Но он сделал то, что сделал. Так, как будто между нами нет крови.

А это значит, тётушка, что ребёнок Беатрис жив. И в один прекрасный момент я его получу. И тогда между нами не будет стоять ничего – не станет помех нашему с Сильвией браку. Останется Беатрис с которой нехорошо поступили… Но КРОВИ не будет.

Снова оценивающее молчание. Теперь сеньора Алисия серьёзно задумалась, прокручивая в голове информацию, которой я ввиду своего уровня не владел. Член личного совета королевы, она знает куда больше меня в раскладах в клане, и относительно межклановых разборок тем более. Наконец, сама себе кивнула и подалась вперёд:

- У тебя есть доказательства, Хуан? Хоть одно? Хоть косвенное?

Теперь вперёд подался я, щуря глаза в порыве сдержать ярость.

- Моя интуиция хоть раз подводила? Хоть один грёбанный раз я оказывался неправ, когда опирался на неё?

- Твою интуицию к делу не подошьёшь, - отрезала она. – Во-первых, и это самое незначительное, ты обвиняешь Нимфу в непрофессионализме. Что она не справилась.

- Она человек, - настаивал я, впрочем, не питая к Гарсия ненависти. - Все мы люди и все можем ошибиться. И любого, даже очень большого умника, можно обмануть. Да, считаю, она села в лужу, и это осложняющий фактор. Ибо она будет всячески стоять горой, что я не прав, чтобы себя выгородить. Потому я пришёл к тебе, а не к ней, Мишель или Сирене. Ты единственная на планете, кто реально сможет провести компетентное расследование, не чета того, что провела она. Наши офицеры не потянут.

- Что ещё? – ледяным тоном продолжила её высочество.

- Ещё… Господи, да не знаю я! – я воздел руки к небу. – У этого упыря мой сын! Сын, понимаешь? И я думаю, что его можно найти. Или прижать самого Октавио, чтобы его отдал. Можно вскрыть нарыв, допросив медиков из сорок четвёртой больницы, что в Боливаресе, прижав их к ногтю, и ручаюсь, они «поплывут». Если что, могу подключить для допроса своих парней, опыт у нас уже есть. Я считаю, надо что-то делать! Надо искать! Надо давить! А иначе…

- Что иначе? – ледяным тоном оборвала она, я сбился.

- Это мой сын, Алиса. У тебя две дочки, ты любишь их. Не будешь же ты отказывать мне в праве любить своего ребёнка?

- Мысленно ты его похоронил. Не надо про резкий порыв любви.

- Иди к чёрту, женщина!

Я вскочил и заходил по кабинету, пытаясь не дать волю своей спутнице. Приступ, он был как никогда близок, и я его реально боялся – мог натворить в нём что угодно.

- Сядь, Хуан, - произнесла сеньора почти ласковым голосом. – Извини, я тоже на нервах, была не права. Конечно, ты его любишь. И готов перевернуть всю Альфу, положить сотню тысяч отморозков, но найти его. Сядь, сказала! – прикрикнула она, и я послушался. Сел, откинув голову на спинку. - А теперь послушай меня, старую перечницу. Я в этой клоаке давно, гораздо больше, чем тебе лет.

Пауза.

- Это называется «политика». Нет, молчи, не перебивай! – вскинула она руку в ограждающем жесте. – Слушай меня внимательно, мальчик. Я буду говорить нехорошие, злые вещи, но до невозможности правильные. Ты мне дорог – чёрт возьми, я сама не верю в то, что говорю это после всего, что ты мне сделал, но тем не менее. Ты дорог мне. Я поклялась защищать тебя перед Леей. И не только Леей. Вчера, вот, к Сантана сорвалась, хотя были свои планы на вечер – чтобы вытащить, если что, из неприятностей твою задницу. Да-да, не смотри на меня так, ты, действительно, «купил» меня и импонируешь!

Но есть вещи выше, гораздо выше меня и моей власти! И гораздо выше власти Леи. Лея вообще несвободна в решениях, она заложница, в отличие от более-менее свободной меня.

Я допускаю, что Елена села в лужу. Она предана Лее, и способна на поступки, на которые не всегда согласятся другие, но далеко не интеллектуал. Обвести вокруг пальца её можно. Я также допускаю, что Октавио Феррейра МОГ заказать похищение ребёнка Беатрис. Это удивительно хорошо ложится на твою версию вендетты, и, кстати, косвенно это подтверждает сам Октавио, так и не выкативший нам претензию за взрыв в его доме ЭМИ-бомбы.

- Сильвия… - попытался парировать я, но она перебила:

- Молчи! Сильвия – девочка. А бабы – дуры, особенно влюблённые. Бомба же твоя, этого никто бы не стал отрицать. Как минимум косвенно вина твоя, и пусть претензия была бы ограничена некими моральными барьерами (у дочери рыльце в пушку), кое-что он выторговать бы мог. Но не стал…

Нагнетающая пауза. И:

- Но тут начинаются пресловутые «но», Хуан.