Кабаре

– Это, конечно, не совсем то в творческом смысле – говорит передвижной начальник. – Но какая, блин, разница? Сказали – сделаем…

Думаю, как хорошо, что хоть кто-то тут не болен и понимает, что я – «не совсем то» для концертной певицы. Выхожу на воздух, обалдеваю:

Прямо под вагоном меня ждёт Марина-массажистка. Курит, стерва, невинно-спокойно.

– Я видела, как ты в вагон зашла, и решила подождать. Будем в одном купе жить?– спрашивает, как ни в чем не бывало.

Ну, я, конечно, оторвалась по полной программе. Все, что думаю про ее страсть к россказням обо мне, высказала, и гневно направилась искать второй вагон. Когда злюсь, я всегда несусь, как угорелая. Не хуже поезда лечу, никого на пути своем не видя. И вышло так…В тот момент, как я подскочила к двери, какому-то придурку вздумывается из неё выйти. Наскакиваю, сшибаю с ног, падаю… Собираюсь извиниться, подымаюсь сама, поднимаю глаза, и обалдеваю…

Передо мною стоит тот самый знаток Казановы, мой автобусный тип. Только вместо плаща – спортивный костюм. Тру глаза, теряюсь, подозреваю себя в галлюцинировании.

– Вы? – вопрошает тип, тараща глаза и вдруг растекается совсем молодецкими междометиями. – Ёхо-хо! Ес!ЕС! Тоже едете? Ну, знаете ли, это судьба! – выплясывая какой-то странный ритуальный танец, сообщает он. – Не думал, что так бывает! – потом моментально успокаивается, делает серьёзное лицо, склоняется корпусом чуть вперед, приглаживает бакенбарды, поправляет не существующий галстук… Обретает неожиданно презентабельный вид и произносит неизвестно откуда взявшимся низким голосом. – Я – Дмитрий. Будем знакомы…

За время его беснований, я уже немного пришла в себя. Изо всех сил стараюсь не показать овладевшего мною смущения…

– Выходит, деваться от вас некуда. – улыбаюсь по возможности холодно. – Можете с полным правом подёргать меня за косички. Я – Марина, а это моя эта… подруга, скажем так, – оборачиваюсь и только теперь понимаю, что гнев мой имел вполне конкретные последствия: Маринка рядом со мной идти не решилась и все еще стоит возле штабного начальского вагона, обиженная. Зову ее. Не от компанейских чувств, а просто из желания чем-то себя занять. Иначе моя ошарашенность слишком бы бросалась в глаза.

Снова поворачиваюсь к новому знакомому, насмешливо склоняю голову, собираюсь отвесить что-нибудь колкое, как вдруг… раздается отчаянный визг Марины.

Огромный черный котяра с низким мявчанием убегает от неё, и самым наглым образом запрыгивает Дмитрию на плечо.

– Это Шумахер, мой друг и кот, – представляет Димка безобразника.

– Он мне колготки порвал! – жалуется Маринка, – Я только погладить хотела, а он лапой цап… Вот скотина, до крови! Отшлепай его, чтоб знал…

– А как зовут нашу пострадавшую? – спрашивает Дмитрий. Маринка замолкает на полуслове, явно возмущенная таким обращением.

– Это Марина, моя коллега и большая негодница, – буквально за рукав притаскиваю упирающуюся Маринку поближе. Кажется, она всерьез боится кота.

Довольно долго таращимся все друг на друга, пытаясь собраться с мыслями. Потом кот издаёт протяжный квакающий звук и перепрыгивает на плечо Маринки. Она верещит, сбрасывает его, ругает, даже шлепает, а мы с Димкой весело смеемся, убивая все зачатки повисшей вдруг неловкости.

* * *

Стоп! Не хватало ещё пропустить весь сеанс гадания из-за атаки воспоминаний! Ну, согласна, да, да, господа Картинки Прошлого, первые брошенные карты довольно точно вас обрисовали. Да, Димка, ты был моей самой желанной встречей за последние пару лет… Доволен?

Яростными воззваниями к здравому смыслу возвращаю себя к реальности. Вовремя! Быстрым движением Мадам вытаскивает карту из середины колоды и мгновенно засовывает её под червовую даму. Поразительно, что делает она это, по-прежнему не сводя глаз со стены за нашими спинами. Вслепую, но точно, попадает картой под карту.

– Там, – скрюченный палец (и откуда у богатой женщины такие мозолистые руки?) упирается в стол, – Заглавное! То, что прояснит суть, та, что раскроет глаза и даст главный совет. Самая важная карта нашего расклада…

– Так, может, с неё и начнем? – каким-то далеким и чужим голосом вставляет Ринка. Я чувствую, что и меня тоже как-то странно развезло. То ли от пережитых воспоминаний, то ли от чая… И Ринка чувствует себя неважно. Теперь можно быть стопроцентно уверенными: в чае – наркотик. Не рискуя обижать хозяйку, тут же забываю об этом и делаю торопливый глоток. В конце концов, я ведь решила доверять ей. Может, в пиалах какое-то снадобье, необходимое для гадания…

– Нет, – Мадам отвлекается от созерцания стены, чтобы одарить Ринку гневным взглядом, потом снова принимает вид одержимой, – Заглавную карту мы посмотрим потом, когда она наберёт силу. Всему свое время… – Мадам сосредотачивается и громко, будто заголовок, выкрикивает, – Было в мыслях! – снизу от червовой дамы моментально возникают ещё две карты, – Ой,ой, ой, – цокает языком Мадам, – Страсти какие! Стыдно вслух произносить. В мыслях была работа, и такое… Недосказанность с явным сексуальным уклоном. Однако…