Каббала

Не будем задерживаться на печальной участи любой цитаты из еврейских источников во всех его сочинениях, которые он пропустил через типографский станок. Такие чудовищные ляпсусы невозможно объяснить простой беззаботностью, не объяснить их и если предположить, что он просто не знал языков, на которых они приводились. Он был с ними знаком в общих чертах, но не обязательно свободно владеть еврейским или китайским, чтобы выверить используемые пассажи. Но пассажи у Элифаса Леви «никому не под силу ни выговорить, ни написать». Однако и в делах простейших ошибки его поражают воображение. Он дает три матери-буквы на иврите неточно¹³³, что для ученого, изучающего Сефер Йециру, совершенно непростительно; это то же самое, как если бы английский поэт ошибся в перечислении гласных своего родного языка.

Самый же, пожалуй, впечатляющий (и последний) пример мы встречаем в его посмертном труде, озаглавленном «Книга Сияния»¹³⁴. Первая часть в ней замыслена как сокращенный перевод Великого Собрания. Леви ничтоже сумняшеся говорит, что решения этого Конклава содержатся в еврейском трактате под названием Идра Сута, и эти слова соответственно фигурируют в оглавлении его версии, но Идра Сута, правильнее Зута, – это название Малого Собрания, тогда как запись Великого Собрания зафиксирована в Идра Раба. Что подумали бы мы об уровне компетентности комментатора книг Ветхого Завета, если бы он сообщил нам, что слово «Берешит» находится во Второзаконии?

Вместе с тем, помимо неряшливого анализа, встречающихся на каждой странице неверных прочтений слов и необычайной безалаберности в обращении с историческими фактами, произведения Элифаса Леви не лишены определенного интереса. От всех других писателей-оккультистов его отличают не познания в оккультизме, а своеобразная гениальная способность интерпретатора, сквозь призму которой он пропускал это знание, откуда тот поразительный результат, который он умудрялся вывести из древнего учения или древнего автора. Конечно, о надежности этих результатов не приходится говорить; они отражают скорее позицию агностика, а не трансцен-денталиста; они и подрывали в конечном итоге позиции трансцендентализма; но, поданные в безукоризненно эзотерической упаковке и на оккультистском жаргоне, они заворожили его поклонников, число которых благодаря им неизмеримо росло, и они же в свое время дали новый импульс к изучению оккультистских спекуляций. А это все равносильно утверждению, что Элифас Леви ничего не дает в плане верного понимания оккультных фантазий, а если говорить о Каббале, что он привносит в эзотерическую традицию Израиля смысл, который совершенно не сообразуется с тем, что там есть.

Возьмем, к примеру, его вывернутый наизнанку текст первой главы Книги Бытия, которую, по его словам, он якобы толкует на базе учения Каббалы¹³⁵. Не приходится говорить, что под этим нет и быть не могло никакого раввинского авторитета и что это могло прийти в голову только французу второй половины XIX в. с богатым воображением. Поскольку ограниченность места не позволяет привести выдержку из этого произведения, я отсылаю читателя к работе, где я ее привожу полностью¹³⁶. Вкратце это можно охарактеризовать как переворачивание истории творения с ног на голову – не сотворение человека Богом, а сотворение Бога человеком. Или, если угодно, это эволюция идеи Бога в человечестве. Как игра ума и интеллектуальное развлечение это, может, и замечательно, но вот пункт, в котором трезвый критик не может не расходиться с таким интерпретатором: «Этот оккультный Генезис* был выдуман Моисеем перед тем, как писать свой собственный».

Возьмем еще один образец, который, хотя и приведет нас к тому же вопросу, пожалуй, ближе к нашей задаче, поскольку это конструкция, выстроенная на зогарической символике. Для Элифаса Леви Макропросопос, или Большой Лик Зогара, – это эволюция идеи Бога¹³⁷ от смутных божеств, представленных Царями Едомскими. Микропросопос – это великая ночь веры. Один – Бог мудрых, другой – идол простонародья. Один – великая творческая гипотеза, другой – темный образ, запретная гипотеза. А поскольку Малому Лику приписывается имя Тетраграмматон¹³⁸, отсюда следует, что тайна Зогара – это предполагаемое речение адепта при принятии египетских мистерий: «Озирис черный бог». Тогда как Микропросопос – это «не Ариман персов, не злое начало манихеев, но более возвышенный концепт, посредующая сень между бесконечным светом и слабым зрением человека; покров, созданный по подобию человеческому, которым Бог по Своей воле прикрывает Свою Славу; сень, содержащая основу всех мистерий, объясняющая ужасающее Божество пророков, наводящее ужас и страх и трепет. Это Бог священников, Бог, требующий жертв, Бог, обычно спящий и пробуждаемый храмовыми трубами, Бог, Который сожалеет о том, что создал человека, но, побеждаемый молитвами и жертвоприношениями, умилостивляется, когда дело касается наказания»¹³⁹.