Каббала власти

«Сейчас не время для точного установления личностей тех, кто был прямо вовлечён в эту террористическую атаку… Нужно завоевать их страны, убить их лидеров и обратить их в христианство (!?). Прежде мы не проявляли особого педантизма и не старались покарать только Гитлера и чиновников высшего ранга из его окружения. Мы осуществляли ковровые бомбардировки немецких городов, убивали гражданских лиц. Это была война. И сейчас тоже».

После публикации статьи она была справедливо уволена из газеты и тут же перешла в еврейский неоконсервативный журнал Commentary.

Вообще говоря, этот мстительный настрой американской прессы – исключение в истории западного дискурса. Переберите книги, написанные в христианских и мусульманских странах, и вы редко найдёте месть в качестве главной темы той или иной важной книги. У Николая Гоголя есть рассказ в готическом стиле под названием «Ужасная месть». Проспер Мериме – автор повести «Коломба», посвящённой корсиканской вендетте. С’est tout[12]. Британцы всегда считали месть чем-то не английским, «неспортивным поведением». Слово «мстительный» имеет негативную окраску в любой из христианских или мусульманских культур. Еврейская культура, аu contraire[13], полна помыслов о мщении, поскольку она строго следует талмудическому прочтению Ветхого завета, не пропущенному сквозь целительный фильтр Нового завета или Корана.

Нам, евреям, лучше других известно об этом, что заметил блестящий американский журналист еврейского происхождения, Джон Сак, в своей книге «Око за око» – холодящей кровь истории об ужасающей мести евреев немецким мирным жителям после окончания Второй мировой войны. Книга рассказывает о пытках, «внесудебных казнях», массовых отравлениях и прочих ужасах. Вряд ли эту книгу вам удастся отыскать, поскольку еврейский истеблишмент с успехом конфисковал тираж из книжных магазинов. Но, возможно, вам удастся отыскать другую книгу на ту же тему, написанную Майклом Элкинсом, который на протяжении многих лет был корреспондентом ВВС в Иерусалиме. Продаётся она гораздо шире, ибо являет собой оду Мести. Элкинс прославляет и описывает в розовых тонах даже ужасающую попытку убийства миллионов немцев путём отравления вод Рейна. Книга вышла в свет в 1996 году после ухода автора на пенсию, но – позор ВВС, которая держала корреспондента с подобными взглядами, и горе британцам, отравленным Элкинсом, ибо эта книга с успехом отравляет чужие умы.

Не удивительно, что месть стала неотъемлемой и будничной компонентой политики Израиля. Нападения на палестинцев у нас называют (peulot tagmul) актами возмездия. Один из таких актов возмездия осуществил в своё время нынешний премьер-министр, генерал Ариэль Шарон. 14 октября 1953 года он со своими солдатами злодейски убил около шестидесяти крестьян, женщин и детей в деревне Кибие. Вторжение в Ливан в 1982 году, во время которого было убито двадцать тысяч ливанцев и палестинцев – христиан и мусульман – было сделано в отместку за покушение на израильского посла в Лондоне. В ходе последней интифады любой акт террора со стороны израильтян в Израиле и в контролируемых евреями американских СМИ именовался не иначе как «возмездие» или «воздаяние».

Одержимость евреев местью с лёгкостью пересекла Атлантику. Голливуд был создан американскими евреями, а месть стала одной из самых излюбленных тем голливудского кино. В последнем американском римейке фильма «Три мушкетёра» жажда мщения движет ДАртаньяном, хотя этот мотив практически отсутствует в книге или во французской экранизации. Точнее, в книге не мушкетёры, а злодей Мордред лелеет мечту о мести. Но в новом американском фильме, спродюссированном американским евреем, месть считается приемлемым мотивом. В некотором смысле американское кино стало выражением еврейского коллективного бессознательного и стало основным фактором, формирующим дух Америки. Из Голливуда дух мстительности распространился по всему миру, оказав заметное влияние на современное состояние последнего.