Читаем Каббалист полностью

— Роман Михайлович, — Родиков едва сдерживался, чтобы не вспылить. — Я понимаю, вам это кажется важным и серьезным. Ну, посмотрите со стороны… Есть какие-то совпадения, да. Но все остальное, извините, мистика. Да и не могу я сделать то, что вы просите. Не в моей это компетенции. Я ведь не милиция.

Р.М. повесил трубку, достал из внутреннего кармана пиджака злосчастный список. Наиля Касимова, ей он безуспешно звонил ночью. На этот раз трубку сняли мгновенно. Чей-то мужской голос выдохнул:

— Да… Говорите, ну!

— Мне… — Р.М. помедлил. — Мне нужна Наиля, если можно.

— Нету, — отрезал голос.

— Что значит — нету? — не удержался Р.М.

— Послушайте, вы из милиции, да?

— Нет, я… знакомый.

— Знакомый? Нет у нее таких знакомых.

Короткие гудки. Не давая себе времени на раздумья, Р.М. набрал ноль-девять и спросил номер телефона Лианы Комберг. Пока ему везло — телефоны были у всех, могло ведь случиться и иначе. Не подходили долго, он уже собирался повесить трубку, когда услышал голос странного тембра, не поймешь — мужской или женский. Р.М. попросил Аллу — так звали дочь Лианы.

— Аллу? Да ну ее… С вечера дома нет. С вечера, представляете? Девушка, называется. Шляться они все могут, а вот… А вы кто?

Р.М. повесил трубку. Остались трое. У Изотовых телефона не оказалось — везение кончилось. У Рады Катерли трубку не брали. У Минасовых к телефону подошел мужчина.

— Назовите, пожалуйста, себя, — потребовал он.

— Моя фамилия Петрашевский. Я старый знакомый вашей жены, хотел бы с ней поговорить.

— У меня нет жены, — отрезал мужчина.

— Простите… Я думал, что говорю с мужем Дины. Тогда ее дочь…

— У Дины нет мужа, — сообщил мужчина. — А дочь ее сука. Кого еще позвать?

— Они дома? — продолжал настаивать Р.М., надеясь, что хотя бы здесь услышит, наконец, хоть что-то вразумительное.

— Нет.

— А когда я смогу…

— Я и сам хотел бы знать, — сказал мужчина и бросил трубку.

Все. Никого из них дома нет. Их позвали на Брокен, и они пошли, потому что не могли иначе. Куда? Где их Брокен? Здесь? Хорошо, если здесь. Сейчас Лена — центр всего. Правда, она спит. Точно ли — спит? Слышат ли они друг друга во сне? Это ведь не телепатия. Законы явления еще совершенно непонятны. И есть ли какие-то особые законы? Вот сверхзадача, как утверждает методика, и к этой сверхзадаче он еще и не подступился.

Что делать? Брокенские ведьмы после шабаша возвращались в свои дома. Возвращались ли? Все легенды, и сейчас не до того, чтобы отделять зерна от плевел. Ну, выразился — зерна от плевел. Рехнулся — сам с собой заговорил стилем романов. Сейчас нужно думать коротко и четко. Главное — совершенно успокоиться. Все должно решиться в ближайшие минуты. Именно минуты, время часов кончилось.

<p>10</p>

Р.М. вернулся в приемное отделение и встретил раздраженный взгляд врача. Надоели мы ему с Тамарой, — подумал Р.М. А где она, однако? Врач был один.

— Где… — начал Р.М.

— Там, — врач махнул рукой в сторону внутренней двери. — Она главного поймала. Поговорит и выйдет. Посидите.

Сидеть не хотелось. Р.М. встал у зарешеченного окна.

— Скажите, Юрий Рустамович… Такие вот молодые девушки, как Лена, часто к вам сюда…

Эта тема вполне устраивала врача, она показалась ему нейтральной. Он подумал, даже перелистал бумаги на столе.

— Да как вам сказать… Чаще, чем хотелось бы, конечно. То есть, случается. Психозы. Нервы сейчас у всех… А шизофрения реже. Значительно.

— В последнее время было много случаев? Я хочу сказать, отчего с Леной вдруг так…

— Странный вы вопрос задаете, — врач пожал плечами. — Это же не грипп. Сейчас, кстати, вообще хорошо. Ваша девочка — первая за полтора месяца. Больше стариков возят и алкоголиков.

Он что-то говорил еще о трудностях профессии, но Р.М. перестал слушать, он узнал, что хотел.

Из внутренней двери вышла Тамара, не глядя ни на кого, пошла к выходу. Р.М. двинулся следом.

— Что? — спросил он.

— Один нормальный человек в этом бардаке, — буркнула Тамара. — Сказал, что посмотрит Леночку, как только она проснется. И сразу выпишет.

— Без «если»?

— Какие «если»? Он так и сказал: раз здорова, выпишем немедленно.

Господи, — подумал Р.М. — почему даже самые умные и предприимчивые женщины верят всему, что хотят услышать?

— Тома, — сказал он, — бывало ли раньше, чтобы Лена, не предупредив, куда-то уходила? На несколько часов. Или на день.

— Рома, отвези меня домой, — сказала Тамара. — Нужно обед приготовить. И обратно за Леночкой.

— Тома, я спросил…

— Рома, ну что ты все о пустяках каких-то… Бывало, пропадала часа на четыре. Года два назад — на целый день, утром ушла в школу, а к вечеру ее все нет. Оказывается, сидела у моря, тоска на нее, видишь ли, напала. Ну, я ей показала тоску.

— Это она сама сказала — у моря?

— Конечно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное