Каббалистические видения

Для алхимиков каббалистическое учение сефирот обеспечило теософическое оправдание их веры в бесконечную изменяемость и исконное единство всех вещей. В каббале сефирот, десять божественных эманаций, которые служат архетипами, и таким образом приводят к единству все вещи, находящиеся в постоянном изменении, разрушаясь особенным образом и будучи исправлены и восстановлены с целью восстановления божественного единства. В каббалистическом учении сефирот и гематрии (представлении, что слова и поэтому вещи меняются на основании арифметических свойств их букв) алхимики видели путь для объяснения и рационализации этих преобразований.

Идея о том, что еврейские буквы и слова скрывают в себе бесчисленное разнообразие тайн, смыслов и ассоциаций, заинтриговала алхимиков, которые видели в этом аспекте каббалы основное объяснение их собственного мировоззрения. В результате христианские алхимики были увлечены еврейским алфавитом и, согласно Патаю, "приблизительно с пятнадцатого столетия едва ли христианскими алхимиками была создана хоть одна алхимическая книга или трактат, которые не демонстрировали некоторые еврейские слова власти на титульном листе или в тексте". Патай указывает на Генриха Кунрада как на поразительный пример этой тенденции. Кунрад, в его Amphitheatrum sapientiae, одном из наиболее широко распространенном алхимическом тексте, не только приравнивает алхимический философский камень сРуах Элохим(Дух Бога), метавшегося над водами во время творения, но иллюстрирует его содержание внушительным "миром сфер", который охватывает не только десять сефирот и двадцать две еврейских буквы (которые согласно каббалистам являются основными элементами творения), но также и великое разнообразие других слов еврейского религиозного значения.

Мы таким образом находим, что "каббалистическая алхимия" развивалась главным образом не среди еврейских алхимиков, а среди их нееврейских коллег. Христианские алхимики-каббалисты пытались изучать иврит, и они искали духовных наставников среди евреев, под руководством которых они могли изучить мистическую каббалу и гематрию как средство достижения высшего алхимического искусства и знания.

Каббала предоставляла алхимикам духовную и метафизическую основу для их взгляда на единственное основное вещество во вселенной, prima materia, которая принимала множество проявлений и форм. Алхимики были пленены каббалистическими доктринами, такими как понятие Эйн соф, . Объединившись с каббалой, алхимия не только развивала объяснение для своего материального воплощения, но также и развивала себя как духовная дисциплина.

Обзор работ Юнга об алхимии показывает, что многие из алхимиков, которых он упоминает, были евреями, или христианами, изображающими из себя евреев, чтобы дать их работам "подлинность", или христианами, которые открыто признали свою признательность каббалистическим источникам. Например, Герхард Дорн, которого Юнг цитирует десятки раз в течение своих поздних работ, написал, что алхимический комментарий на вводные стихи Книги Бытия, где говорил об Адаме как "invisibilus homo maximus"— намек на каббалистическую доктрину Адама Кадмона — и считал, что легендарный патриарх алхимии, Гермес Трисмегист, хотя и был египтянином,. "

парцуфим, которые являются центральными идеями каббалы.

ЕВРЕЙСКИЕ АЛХИМИКИ: АБРАХАМ ЭЛЕАЗАР И ESH M’SAREF (ОГОНЬ УТОНЧЕННЫХ)