Кабинет доктора Либидо. Том I (А – Б)

В. В. Маяковский с большим трудом перенес разлуку. Известно, что он ходил у любимой под окнами, через домработницу передавал записочки, письма и рисунки. 28 февраля 1923 кончился установленный срок и, в знак примирения, они отправились в Ленинград. Первое, что сделал В. В. Маяковский, войдя в купе, «…прочел мне поэму „Про это“. Прочел и облегченно расплакался. Не раз в эти два месяца я мучила себя упреками за то, что Володя страдает в одиночестве, а я живу обыкновенной жизнью, вижусь с людьми, хожу куда-то. Но поэма не была бы написана, если бы я не хотела видеть в Маяковском свой идеал и идеал человечества».

Лето и осень 1923 Б., В. В. Маяковский и О. М. Брик провели, путешествуя по Европе. Б. познакомилась с художником Фернаном Леже, дружбу с которым сохранила на долгие годы. Находясь за рубежом, она продолжала беспокоиться о судьбе А. М. Краснощекова: «Что делать? Не могу бросить А. М., пока он в тюрьме. Стыдно! Так стыдно, как никогда в жизни!» Помимо А. М. Краснощекова в жизни Б. были и др. мужчины. Естественно, слухи об этом доходили и до В. В. Маяковского, но он резко обрывал сплетников: «Запомните! Лиля Юрьевна – моя жена!».

Несмотря ни на что, В. В. Маяковский продолжал боготворить Б. Он считал ее единственной и неповторимой: «Ты – не женщина, ты – исключение». Конечно, Б. льстила такая оценка, но пик отношений был уже пройден. В мае 1925 она сообщила В. В. Маяковскому, что не испытывает к нему прежних чувств: «Мне кажется, что и ты уже любишь меня много меньше и очень мучиться не будешь». С тяжелым сердцем В. В. Маяковский отправился в очередной зарубежный вояж, на этот раз в Мексику и США. Из-за океана он послал десятки писем и телеграмм с уверениями своей любви и обожания.

По собственному утверждению Б.: «Физически О. М. не был моим мужем с 1916 г., а В. В. – с 1925 г.». Тем не менее, она отнюдь не собиралась отпускать от себя В. В. Маяковского. Она прекрасно знала о заграничных встречах поэта с Элли Джонс, матерью его единственной дочери. Э. Триоле также информировала сестру о страстном увлечении В. В. Маяковского русской эмигранткой Татьяной Алексеевной Яковлевой. Б. была всерьез обеспокоена и посчитала нужным напомнить о себе: «Ты в первый раз меня предал». Она всячески поддерживала его угасающие надежды: «Я тебя люблю и скучаю. Твоя Киса» или «Волосит, я соскучилась. Очень прошу приехать в Италию. Люблю, целую. Твоя Лиля».

По возвращении из Соединенных Штатов в 1926 В. В. Маяковский получил небольшую четырехкомнатную квартиру в Гендриковом переулке №13/15 на Таганке, в которую также вселилась и чета Бриков. Отношения между ними в основном перешли в деловую плоскость: «Живя в одной квартире, мы все трое старались устраивать свою жизнь так, чтобы всегда ночевать дома, независимо от других отношений. Утро и вечер принадлежали нам, что бы ни происходило днем».

Б. охотно бралась за самые различные творческие начинания: участвовала в редколлегиях журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ», занималась издательскими делами В. В. Маяковского, работала как дизайнер и фотомодель, переводила с немецкого и т. п. В июле 1926 Б. начала работать в «ОЗЕТ» (Общество землеустройства еврейских трудящихся). В 1927 режиссер А. Роом пригласил ее ассистентом на съемки своего фильма «Еврей и земля».

Авторитет Б. среди творческой интеллигенции был непререкаемым. У нее было удивительное чутье на талантливых и незаурядных людей. Гостями Б. часто бывали режиссер С. Эйзенштейн, актеры (В. Качалов, Ф. Раневская, Р. Зеленая), поэты и писатели (Н. Асеев, В. Катаев, В. Шкловский, А. Фадеев и др.), художники (Д. Штеренберг, Н. Альтман и др.), режиссер В. Мейерхольд с женой З. Райх и мн. др.