Каблук Маноло

– А ты как думала? – Лулу плюхнулась на край кровати. – Он ведь знаешь, как рассуждает: ему танцевать всю ночь напролет с кем ни попадя можно. Зато тебе разъезжать на чужих скутерах никак нельзя. Типичный... как его там... короче, ты меня поняла.

– Двойной стандарт? – подсказала я.

– Да, наверное. Так вот. Когда показали твою фотографию, я обрадовалась: думала, что ты снова стала сама собой. То есть Никки. Настоящей Никки. Козабелла тоже пропала. Вот я и подумала, может, ты в тот день забрала ее?

– Лулу, – ответила я, – Козабелла со мной. – Я приоткрыла одеяло: Кози спала у меня в ногах, свернувшись пушистым клубочком. – Прости. Она вчера утром так плакала, что я просто не смогла оставить ее.

– Понятно, – проговорила Лулу упавшим голосом. – Ты все правильно сделала. Кози ужасно скучала без тебя. То есть без Никки. То есть... ох, я уже не знаю, что говорю. Так, значит, это ты ездила с тем парнем на скутере? В смысле, не настоящая Никки?

– Нуда, – подтвердила я. – Кстати, по поводу переселения душ...

– Что? – Голос Лулу сорвался. Похоже, она плакала.

Дело в том, что у меня совершенно не было времени разбираться с ее слезами. В любой момент в палату мог войти папа, кто-нибудь из медсестер или еще хуже – сам доктор Холкомб – и обнаружить, с кем я беседую. И по-моему, они совсем не обрадуются. Не зря же мне намекали про судебные издержки и тюрьму – в «Старк энтерпрайзиз» намерены сохранить историю с операцией в секрете любой ценой. Я не хотела втягивать Лулу в неприятности. Она, конечно, – особый случай, но человек все-таки неплохой.

– Лулу, никакого переселения душ не существует, – объясняла я. – Понимаешь, я ударилась головой. И теперь ничего не помню. Поэтому я не вспомнила ни тебя, ни Брендона.

Немая сцена: глаза Лулу расширились от удивления, прямо как в мультиках. Через какое-то время она выдохнула:

– Правда?

– Ну да, – подтвердила я. – Так и было. Все, что говорят в новостях, – правда.

– Не верю ни тебе, ни журналистам. И Келли талдычит то же самое. Все равно не верю.

– Лулу! – Нужно во что бы то ни стало убедить ее. Не хватало еще, чтобы родители платили два миллиона долларов. Или, что гораздо более вероятно, заявляли о своем банкротстве. (Откуда у них возьмутся такие деньги?) – Почему ты мне не веришь?

– А потому, что, даже потеряв память, Никки никогда бы такого не сделала со своими ногтями.

И с этими словами Лулу схватила меня за руку. Я посмотрела вниз и тут же поняла, что она имела в виду. Во время беседы с доктором Холкомбом и мистером Филлипсом я искусала ногти до такого жуткого состояния, что теперь они напоминали мне мои собственные.

– Никогда в жизни Никки не стала бы уродовать свое тело, – безжалостно напирала Лулу. – Так что понятия не имею, кто ты такая. И можешь не трепать про потерю памяти. Со мной такие номера не пройдут. Я была ее лучшей подругой и знаю о ней буквально все. Так вот, она никогда-никогда бы такого с собой не сотворила.

Я молча смотрела на нее. Лулу замолчала, и уголки ее крошечного рта печально опустились. Увы, кое-чего Лулу не знала про свою лучшую подругу. К примеру, что та втихаря шлялась с Джастином, приятелем самой Лулу. И никогда не узнает. Только через мой труп – в прямом смысле этого слова. И все же Лулу заслуживала знать правду. Как бы ей помягче сказать?

Наконец я решилась.

– Вообще-то ты права. На самом деле я не Никки Ховард. Если честно, доктора воткнули мозги Эмерсон Уоттс в тело Никки Ховард. Мне нельзя об этом распространяться, а не то «Старк энтерпрайзиз» выкатит предкам штраф в два миллиона долларов. А откуда у них столько? Корпорация заплатила за пересадку только для того, чтобы их официальная модель продолжала работать, несмотря на то что умерла от аневризмы вдень открытия гипермаркета.

Лулу молча сморгнула. Потом снова. И еще. А потом как начала хохотать:

– Ну ты даешь! Класс!

Теперь настала моя очередь озабоченно хлопать глазами.

– Я все понимаю, – осторожно вступила я, – звучит как в плохом кино. Ты сама подумай, у них наготове новая линия одежды и косметики, а «Старк энтерпрайзиз» туда кучу денег вбухала. Вот они и хотят, чтобы я притворилась Никки и продолжила работать за нее.

– Точно! – Лулу чуть не свалилась с кровати от хохота. – Еще бы! Можно подумать, они бы не нашли никого потолковее тебя на роль Никки? – Она утерла слезы. – Ты только не обижайся. Наверняка ты хороший человек. Но ты хоть представляешь, насколько тяжелая у Никки работа? Ты когда-нибудь работала моделью?

Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться ей в лицо. Это у модели-то тяжелая работа? Ну-ну.

– Нет, не работала, – сухо ответила я. – Уж справлюсь как-нибудь.

– Да что ты говоришь? – продолжала веселиться Лулу. – Вот скажи, к примеру, что такое каблук Маноло ?[1]

– Ну...– начала я, лихорадочно вспоминая, не попадалось ли мне что-нибудь похожее в многочисленных журналах Фриды. – Маноло – этот ведь фасон обуви такой, верно?

Лулу даже взвизгнула от восторга.

– О боже! – верещала она. – Просто не верится. Это будет что-то! Никки умрет от смеха, когда узнает. Ты же минуты не продержишься!