Каблук Маноло

– Ой, прости, пожалуйста, Рауль, – произнесла Ребекка, все еще обнимая меня. – Просто как подумаю, что она была на волосок от смерти...

– Ладно, Бека я ее в обиду не дам.

Мужчина, которого Ребекка назвала Раулем, взял меня под руку и стал рассказывать:

– Никки, мы уже встречались, но ты, как я вижу, меня не помнишь. Не представляю, как переживу эту удручающую новость. Впрочем, ладно. Присядь-ка на краешек стола, а Пит посмотрит, что у нас со светом.

Я послушно уселась на краю огромного стола, удостоверившись, что мое белое прозрачное платье по-прежнему скрывает все то, что ему полагалось. Выяснилось, что скрывает оно довольно слабо.

– Успокойся, – сказал Рауль, тут же заметивший мои попытки подтянуть ткань на грудь. – Мы тебя по-всякому уже миллион раз видели. Так, теперь ложись на живот, согни ноги в коленях и скрести каблуки в воздухе. Локтями упрись в стол, подбородок обхвати руками. Норман, волосы!

Норман быстро поправил прическу, после чего по команде Рауля мне пришлось вывернуться в совершенно невозможную позу. Было неудобно, даже больно.

– Уже лучше. Джентльмены, прошу занять места.

Я не видела, что происходило сзади, потому что отчаянно старалась удержать позу, несмотря на боль. Вероятно, мистер Старк с сыном уже расположились на своих местах, так как Рауль проговорил:

– Очень хорошо. Теперь давайте посмотрим, что получится на «Полароиде».

 «Что ж, по-моему, терпимо», – размышляла я, пока фотограф Гвен щелкал «Полароидом». И чему так смеялась Лулу, когда я заявила, что не вижу ничего тяжкого в работе модели? Никаких особых перенапряжений... хотя шея все-таки немножко затекла. И кажется, тушь попала в глаз. И...

– Никки, Никки, – вернул меня к действительности голос Рауля. – Можно не делать такое страдальческое лицо? Знаю, что больно, дорогая, постарайся отвлечься. Подумай о чем-нибудь веселом. Веселые мысли – веселое лицо.

Я с ужасом поняла, что кривлюсь от боли, и тут же изобразила улыбку в тридцать два зуба.

– Не до такой же степени веселое, – поддел Рауль. – У тебя сейчас рот треснет. Расслабься. Мне нужны сочные губы. Дэниз, ты поможешь? Ага. Вот так. Еще немного...

А потом Рауль в окружении остальных стал рассматривать полароидные снимки. Думая, что все позади, я стала садиться. Как только переоденусь, надо будет поговорить с мистером Старком.

– Никки, дорогая, – откуда-то позвала Ребекка. Из-за слепящих софитов я ее даже не видела. – Куда собралась-то?

– Переодеваться, – простодушно ответила я.

– Съемка не окончена, – вставил Брендон со смешком. – Она даже еще не началась.

– Но... – Я замолчала, глядя на десятки моментальных снимков разбросанных по полу.

– Это тестовые кадры, – объяснил Брендон. – Я смотрю, тебе здорово мозги проветрило на скутере того придурка.

Я ощетинилась:

– К твоему сведению, Габриель Луна – талантливый автор-исполнитель, работающий в поте лица, не то что некоторые.

Брендон воинственно задрал подбородок:

– А к твоему сведению, у меня несколько договоров в работе. И вообще я сейчас записываю свой альбом.

Я хотела заорать: «Еще бы! На деньги папочки». Но не решилась в присутствии Роберта Старка. Он, конечно, был занят тем, что проверял электронную почту на своем (почему-то не фирменном старковском) телефоне, однако рисковать не хотелось. Учитывая, что мистер Старк контролировал компьютер Никки, он вполне мог одновременно вслушиваться и в наш с Брендоном разговор.

– Дети, не ссорьтесь, – примирительно сказала Ребекка откуда-то из темноты позади софитов. – Никки, Рауль тебе скажет, когда можно расслабиться.

Только теперь до меня дошло, почему смеялась Лулу, услышав мои слова о легком труде модели. Ничего легкого тут и в помине нет. Если только вам не покажется легким сделать сочные губы или изобразить веселое лицо, одновременно заворачиваясь в самую неудобную на свете позу, при этом стараясь не размазать макияж, не выставить грудь на всеобщее обозрение, чувствовать себя комфортно в туфлях на двенадцатисантиметровых шпильках, а еще не замечать, какой же все-таки идиот твой бывший парень. Смею вас уверить, это очень нелегко. В особенности если работаешь моделью первый раз в жизни, да к тому же в чужом теле.

Глава восемнадцатая