Качели

Эта картина мало имеет общего с лубком Латыниной. Но, увы, не высосана из пальца. Она же (а также цепная реакция ее разных дериватов — оружейных и прочих) в значительной степени породила ту самую другую (вполне глобальную, между прочим) реальность, которую я и исследую.

Место Латыниной в этих моих исследованиях — почетно, но микроскопично. В отличие от субъектов иного рода. Все, что меня интересует в Латыниной, — атипичность некоторых ее построений. Например, приведенного мною шедеврального текста с особистом и прочими. Атипичность в целом состоит в том, что Латынина очень уж «заточена» в одну сторону. Если бы Латыниной-интеллигентке, Латыниной-диссидентке было «бара-бир» (все равно), если бы она сказала, что ей «что тот майор, что этот», это было бы понятно. В этом была бы хоть какая-то логика. Но как только появляются «хороший» и «плохой» майоры, возникает гипотеза об ангажементе. И бог бы с ней, с этой гипотезой! Дело-то намного хуже.

По сути, рисуется обычная идеологическая картинка в манихейском духе, где есть свет и тьма. Свет — это, конечно, «мы». То есть святые Сахаров и Политковская. Тьма — это «они», «гады» Черкесов, Сечин и так далее.

Так и вспоминается старое стихотворение С.Михалкова.

Они готовят новую войну,
И бомбой атомной они грозят народам,
А мы растем свободно в вышину
Под нашим светлым мирным небосводом.
Они пускают доллар в оборот.
На то, чтоб дать оружие убийцам,
А мы свой рубль даем, наоборот,
На то, чтоб строить школы и больницы.

Диссиденты осуждали такую дихотомию как «совковую дичь». Но разве, начав бороться с подобными лубочными картинками, они заменили их чем-то, кроме своего лубка? В их новом лубке советские номенклатурщики оказались в клеточке «они», а американский империализм — в клеточке «мы». Но лубок-то остался, и произошло это сразу по трем причинам.

Во-первых, идеологический лубок — это достаточно эффективная штука. А кто откажется от эффективности ради правды?

Во-вторых, значительная часть тех, кто возглавил борьбу с доперестроечным лубком, перед этим сама создавала тот лубок. Она могла изменить в лубке плюсы и минусы, но психологически уже не могла выйти за рамки лубка как такового.

В-третьих, выход за рамки лубка предполагал задействование тех групп советского населения, которые могли стать носителями постиндустриальных (то есть в полном смысле этого слова прогрессивных) изменений в советском обществе. Но кому нужны были такие изменения? Не номенклатуре. Номенклатура при подобных изменениях теряла власть. Советский Союз сохранялся и усиливался? Но зачем он был ей нужен, если она не могла быть в нем абсолютной властью?

Американцам (шире — Западу) такие изменения были категорически не нужны. Задача была в том, чтобы ослабить противника, а не превратить противника в союзника. А то и в лидирующее слагаемое какой-то непонятной (видите ли, прогрессистской!) миросистемы.

Всем, кто по обязанности или за совесть шел в фарватере американцев, никак не могло быть нужно то, что не было нужно самим американцам.

А все, что отстаивало внутренние интересы, оказалось в категорическом меньшинстве. Если бы научно-техническая и гуманитарная интеллигенция могла осознать хотя бы классовый интерес и, отстаивая его, придать всему происходящему иное, некомпрадорское, качество, то перестройка имела бы другой результат. И не было бы триумфа лубократии и лубка. «Если бы у моей тети были колеса, то была бы не тетя, а дилижанс»…

Итак, двадцать лет спустя мы имеем все то же самое. Опять лубок. И опять регресс.

Но общество-то другое. С одной стороны, оно существенно опростилось, деградировало… Честно говоря, просто обыдлилось. Однако к этому происходящее никак сводиться не может. Нельзя превратить человека в циника, а «впаривать» ему все так, как будто бы он остался идеалистом. Человек если превратился в циника, то уж по полной программе. Он тогда еще и скептик.

И, вообще-то говоря, трудно представить себе ситуацию, когда одни и те же люди будут читать смешно морализирующую Латынину с ее отповедью «особистам» и, например, сайты, щеголяющие «спецфактурами» — Форум. Мск. ру или left.ru. Так кто латынинский адресат? Особенно с учетом того, что демократическая пресса, такая как «Новая газета», в принципе декларирует свою опору на просвещенных адресатов. Но если эти адресаты — минимально «в теме», то латынинский лубок не может не действовать на них как стопроцентное рвотное.

А на кого он будет действовать иначе? На наивных тетенек, сохранивших моду образца 1989 года? Но такие тетеньки хотят пристойности. И любая такая тетенька худо-бедно понимает разницу между голой декларацией (она же «предъява») и образом.