Качели судьбы

Рабочий кабинет хорош для кропотливой возни с бумагами, документами, для подсчётов и сопоставлений, для долгого размышления, если, конечно, отключить телефон и отослать напарника на задание. В кабинете хорошо совещаться с коллегами, спорить, разрабатывать версии. А вот разговаривать с людьми Кандауров в этом официальном месте не любил. В крайнем случае прибегал он к вызову по повестке – когда невозможно было иначе. Но больше всего любил общаться в простой, привычной для собеседника обстановке: на скамейке сквера, в кафе или квартире. И лучше – на кухне. Он любил кухни потому, что там можно было курить, а общий перекур располагает к откровенности. На кухне сама собой возникала мысль о чае или кофе, а за чашечкой разговор ведётся спокойный, искренний.

С Всеволодом Андреевичем, мужем погибшей, Викентий уже встречался. Первые их встречи проходили в тяжкие минуты – на опознании, на похоронах, в первые дни после трагедии. Теперь Викентий вновь позвонил Климову, попросил о встрече, извинился за то, что скорее всего придет поздно. Климов ответил, что это не страшно, он полуночник. И вот они сидят на кухне, пьют свежезаваренный крепкий чай, курят.

Вчера Кандауров получил сведения из Николаева. Валерий Григорьевич Сарматов с середины августа и весь сентябрь лежал в больнице: получил множество травм и переломов после автомобильной аварии. Под стать хозяину, находился в ремонте и его светлый бежевый «Запорожец»… Вообщем, Викентий о «Графе», как о кандидате в убийцы, серьёзно не думал. Свидетель Герасимов рассказал как будто немного, но некоторые выводы сделать было можно. Знакомый, нагнавший Климову на машине, был явно не из тех, кого ей оказалось приятно встретить. Разговаривала она с ним сдержано, без радостных восклицаний, в машину вначале отказалась сесть. Ну, положим, этому факту могло быть другое объяснение: дом в двух шагах, неудобно такое короткое расстояние подъезжать… Но, тем не менее, если это радостная встреча, логично тут же сесть рядом, поговорить, а может даже, подъехав к подъезду, пригласить зайти в гости… Нет, на встречу с Сарматовым это не казалось похожим. Нужно было искать знакомство другого типа. Вот почему Викентий решил вновь побеспокоить Климова, поговорить, направить его воспоминания в верное русло.

– Я ещё в отпуске, – говорил Климов. – Сначала взял за свой счёт, а потом сразу – тарифный. Легче было бы работать, среди людей, в делах. Но сына, – кивнул на комнату, где спал Федя, – оставлять одного боюсь пока. В школу вожу, встречаю, гуляем вместе, читаем, уроки делаем.

Он замолчал, подумав, наверное, что всё равно скоро ему выходить на работу… Викентий не стал говорить ему о подробностях розыска. Чувствовал, что есть в Климове какое-то отторжение. И понимал: жутко и страшно слушать о том, что делал в последние минуты родной тебе человек, как подкрадывалась к нему гибель. Он сказал только, что теперь они знают точно: убийца был знаком Ларисе Алексеевне, но встреча с ним, хотя и не обеспокоила её, но и не обрадовала.

Едва Викентий произнёс эту фразу, Климов встал, резко двинув табуретом, пепел сигареты просыпался ему на брюки. Он и без того был бледен, но Викентий готов был поручиться – побледнел ещё больше.

– Я знаю одного такого человека, я думал о нём, с самого начала думал!

Голос Климова дрогнул. Он с трудом брал себя в руки. Но вот загасил сигарету в пепельнице, сел, глянул прямо в глаза Викентию.

– Я сам хотел всё о нём разузнать, найти. Тут всё так непросто, переплетено. Я подозревал этого человека, да, но мог и ошибиться. Поэтому и хотел сам. Но не получилось.

– Кто же это?

– Я расскажу сейчас. Но чтобы вы всё поняли, нужно начать с самого начала, издалека. У вас есть время?

– Меня никто не ждёт, – коротко ответил Кандауров.

* * *

Отец Всеволода, офицер в отставке, хотел, чтобы и сын стал военным. Но тот с детства увлекался иным: рисовал, фантазируя, необыкновенные дворцы, а позже – космические города на неведомых планетах. Семья осела по месту последней службы отца – в небольшой городе на севере страны. Сюда, в более тёплые края, Всеволод приехал учиться. Потому что только в здешнем авиационном институте был факультет, так привлекавший его – космическая психология. Через пять лет, получив диплом, сразу же поступает в художественную академию. Пишет статьи в журналах, участвует в выставках. И получает, ещё участь на последнем курсе, интереснейшее предложение: в городском проектном институте начинает работать новое бюро, напрямую связанное с космосом – настоящим и будущим. Двадцатисемилетнего Севу Климова зовут туда работать сразу по окончании института.

Поселился Всеволод в общежитии для молодых научных работников. Знатное это было общежитие, занимающее подъезд в старинном красивом доме в центре города. За каждой дверью – четырёхкомнатная квартира, коридоры с ответвлениями, две кухни, лоджии, кладовки… комнаты большие, но в каждой располагалось только по два человека, так что жили ребята просторно, приятно, по товарищески…