Качели в Пушкинских Горах

Потом мы шли к дому, я узнал массу новостей, половина из которых наверняка вранье. Я заметил, что Петька разговаривает со мной как-то осторожно.

— Еще какие новости? — спросил я.

Петька пожал плечами.

— Все, вроде… — неуверенно сказал он.

— Не хочешь говорить, не надо, — я пошел к своему подъезду. Я живу в первом подъезде, а Петька в пятом.

— Тебя должны вольным слушателем зачислить! — крикнул Петька. — Просись в нашу мастерскую!

Я обернулся и махнул рукой. Как же, разбежался… Петька стоял на том же месте и почему-то смотрел на меня. Что же это за новость, про которую он ничего не сказал?

— Тебе Светка звонила, — сообщила мать, как только я вошел.

— Ну и что сказала? — спросил я, надевая тапочки.

— Просила, чтобы ты позвонил, — мать ушла на кухню.

Оказывается, новость, как шило в мешке, не утаишь. Сама тебя найдет и уколет!

— Мам! — крикнул я. — А больше она ничего не говорила?

Из кухни плыл запах борща. Ненавижу борщ! Потом уныло звякнула тарелка.

— Сережа, — сказала мать, — помойся в ванне, ладно?

— Я спрашиваю, Светка больше ничего не говорила?

— Ничего.

— А ванна при чем?

— От тебя… собаками пахнет…

— Ах, собаками… — пробормотал я и забрал телефон в свою комнату.

— Борщ остынет! — крикнула мать.

— Оставь кости поглодать! Сейчас от меня только пахнет собаками, а к вечеру я сам в собаку превращусь…

— Юмор у тебя, конечно…

Телефон уставился на меня десятью пронумерованными глазками. Я никак не мог заставить себя набрать Светкин номер. Я боялся, хотя бояться было совершенно нечего. Светка училась на архитектурном факультете, я работал на собачьей площадке, и не виделись мы черт знает сколько. Только почему я тогда схватил телефон и собрался ей звонить? К чему такая спешность?

Я вдруг вспомнил, как мы со Светкой лежали на пляже около ее дачи и я вроде бы в шутку предложил ей выйти за меня замуж. Я сыпал ей на плечи песок и ждал, что она ответит. Светка сняла темные очки и зажмурилась.

— Очень мило с твоей стороны, — сказала она. — Надо запомнить день и час. Это первое предложение в моей жизни.

— Но по-видимому, не последнее… Так ты думаешь?

Светка лежала на песке, и вся спина у нее была красная. Еще минуту назад я хотел посоветовать ей перевернуться, но теперь не стад этого делать. Сейчас меня почему-то мало трогало, что завтра спина у нее будет болеть.

— Сколько времени ты даешь мне на размышления? — засмеялась Светка.

— Ни секунды, — ответил я.

— Это не предложение, — потянулась она, — это какой-то ультиматум…

— Я жду.

— Смотри, какое красивое облако, — сказала Светка, — солнце надело его на голову, как шапку…

О чем мы говорили дальше, я не помню. Помню только, что в тот день я уехал со Светкиной дачи. В электричке я думал над этим разговором, но так и не сделал правильных выводов. Я, наверное, тогда читал «Ромео и Джульетту», и мне хотелось любви до гроба. Но прошло некоторое время, и оказалось, что нас со Светкой ничего не связывает. Она старательно мне это объяснила, а я из непонятного какого-то упрямства сделал вид, что да, конечно, так, мол, и есть. А потом… После того случая на даче мы виделись еще несколько раз, и Светка дала понять, что отныне мы просто друзья-одноклассники. Теперь уже мне с ней было поздно спорить. Такой безобидный был разговор, и такой вот результат…

И еще я вспомнил день, когда увидел рыжую колли. В тот день я понял, что единственное, от чего получаю настоящую радость, — это от того, что рисую. В тот день я забыл про все на свете. Этюд висит у меня в комнате, и даже Петька Быланский, который никогда ничего не хвалит, изрек: «Хм…» Это высшая похвала в его устах.

Из нашего окна виден аэропорт. Днем я не обращаю внимания на самолеты, а ночью они похожи на глубоководных фосфоресцирующих рыб, переселившихся на небо.

Я набрал Светкин номер.

— Это я, — сказал я. Светка молчала. В трубке что-то мирно шуршало и потрескивало. — Я звоню, потому что ты просила.

Светка засмеялась.

— Отгадай, зачем я просила?

— Соскучилась по старому другу?

— И… это тоже.

— Наверное, замуж выходишь. Шила в мешке не утаишь…

— Я и не таю, — сказала Светка.

Теперь тупо замолчал я.

— Я думала, ты знаешь…

— Хочешь пригласить меня на свадьбу? — Я постепенно приходил в себя.

— Ты не придешь, — сказала Светка.

— А вдруг я захочу быть этим… Почетным… С полотенцем через плечо?

— Шафером? — снова засмеялась Светка.

— Я пошутил. Конечно, я не приду…

— Ты даже не спросил, за кого я выхожу?

— Действительно. Как же это я оплошал?

— Но ты его все равно не знаешь.

— А он меня знает?

— Знает, что мы друзья…

— Конечно, друзья. А кто мы еще?

— Я рада, что мы одинаково думаем. Свадьба через две недели, в субботу, в шесть часов у меня дома. Если хочешь, приходи…

— Я подумаю.

— Счастливо! — Светка повесила трубку.

Я решил позвонить Петьке. Подошла его мать.

— Это ты, Сережа? — спросила она.

— Это Коля, — ответил я грубым голосом.

— Коля? — удивилась Петькина мать, и я представил себе, как она стоит в прихожей напротив зеркала и пожимает плечами. — Петя! Тебя какой-то Коля спрашивает! — услышал я ее голос. — Что это за Коля? Откуда он?

— Але! — заорал в трубку Петька.

— Не ори, — попросил я.