Качели

Здоровый прагматизм помог настоящим американцам с энтузиазмом принять еще один передовой почин. Группа молодых ученых, в которую вошли генетики, биологи, психотерапевты и психоаналитики, в результате проведенных исследований обнаружила удивительно благотворное влияние зимнего холода и холодной воды на здоровье человека. Подробный отчет об этом открытии был представлен президенту и сенату осенью 2009 года. Так ознаменовался новый виток в борьбе за здоровый образ жизни. Было решено не включать отопление в домах в зимний период, причем не только в южных, но и в самых северных штатах, вплоть до Аляски. Это благотворно сказалось на здоровье населения (повысился иммунитет, резко снизилось число простудных заболеваний), а также на экономии энергоресурсов.

Конечно, встречаются отдельные несознательные элементы, особенно на Аляске. Несмотря на бдительность американских пограничников, они группами и поодиночке перебегают границу, чтобы погреться на российской территории. Самое неприятное, что российское население, игнорируя официальные протесты американских властей, пытается помогать этим ничтожествам, теплолюбивым выродкам: предоставляет горячий душ, теплый ночлег, продовольствие и даже предлагает сигареты, один только вид которых должен вызывать у нормального американца чувство глубочайшего протеста и отвращения. Впрочем, чего еще ждать от русских? Они всегда оставались странными и, мягко говоря, дикими.

Сегодня каждый американский ребенок знает, что зимой должно быть холодно не только на улице, но и в помещении, а мыться следует холодной водой. Среда обитания человека должна быть максимально приближена к природе, и искусственные перепады температуры приводят к снижению сопротивляемости организма, спазму сосудов, могут вызвать инсульт. Согреваться следует не у батарей центрального отопления, не у огня камина или печки, а естественным образом, при помощи активного движения, гимнастики, бега трусцой.

Тем не менее зимними ночами на свалках Нью-Йорка и других американских городов продолжают пылать костры, у которых греются жалкие теплолюбивые выродки-отщепенцы. Это, конечно, временное, остаточное явление. Курить нацию тоже отучили не сразу.

P.S. Позиция автора не обязательно совпадает с позицией неизвестного создателя дурного сна, который приснился автору после просмотра одной из программ ночных новостей CNN.

(Опубл. в журнале «HARPER’S BAZAAR», декабрь 2001)

Нечто о прошлом и будущем

В восемнадцать лет я возвращалась из Сочи, из международного студенческого лагеря, вместе с большой компанией иностранных студентов. Там были югославы, немцы, чехи. У всех билеты на один рейс, но в аэропорту наши пути расходились. Мне как советской гражданке следовало нырять в обычный зал отлета, им в «интуристовский». За месяц в лагере мы успели подружиться, и расставаться не хотелось. Меня, как контрабанду, решили протащить в «Интурист». Кто-то из чехов долго и убедительно врал механической униформе женского пола, будто я его невеста. Униформа куражилась, однако смягчилась после скромного подарка – коробки белого шоколада.

В «Интуристе» было пусто, чисто и сказочно красиво. Пахло кофе и хорошей парфюмерией. В баре продавались любая выпивка и бутерброды с икрой. Информационный радиоголос звучал нежно и ясно, как детская колыбельная.

За стенкой, в секторе для советских аборигенов, дети и старики спали на газетах, прямо на полу, поскольку задерживались рейсы и не хватало сидячих мест в зале ожидания. Над липкими буфетными стойками вились мухи. Кроме ведерного мутно-серого кофе и бутербродов с желтым салом, там можно было подкрепиться мокрыми вафлями «свежесть» и холодными котлетами «три богатыря», жаренными на комбижире «молодость». Единственный сортир оглушительно вонял, и очередь выстроилась через весь зал. Внутри не было закрытых кабинок. Ряд дыр на склизком возвышении, в кафельном полу, мерзкие фонтаны брызг при спуске воды. О туалетной бумаге и говорить нечего. Самые предусмотрительные запасались «Правдой» и «Трудом». Из динамиков звучал радиоголос такой сердитый, такой невнятный, будто авиапассажиры в чем-то провинились перед дикторшей и она нарочно старалась, чтобы никто ничего не понял.