Каддафи. Хроника убийства

Возможно, поэтому Идрису ас-Сенуси удалось дольше всех (1918–1969 гг.) продержаться на ливийском олимпе власти и дольше всех (14 лет) прожить в эмиграции после отстранения от трона. Он был мастером политических компромиссов как с западными, так и с местными претендентами на власть в Ливии, никогда не ввязывался в открытую борьбу, никогда не шел на риск, предпочитая заключать закулисные сделки. Его излюбленной манерой было наблюдение за событиями из безопасного места, каким он неизменно выбирал Каир. Так было, когда патриоты во главе с Омаром аль-Мухтаром остались наедине с итальянскими агрессорами в 20-х годах. Так было в период итальянской оккупации Ливии в 30-х годах. Так продолжалось и в период Второй мировой войны вплоть до 50-х годов, до получения Ливией независимости, незадолго до провозглашения которой Идрис вернулся на родину. И несмотря, однако, на такой «эмиграционный синдром», эмир Идрис никогда не упускал нитей руководства, неизменно держал руку на «политическом пульсе», изворачивался, хитрил, шел на сделки с местными феодалами и с западными оккупантами и, благодаря политической изворотливости, сумел получить для Ливии независимость, сумел стать первым монархом государства бедуинов.

Во времена правления Идриса в Ливии случилось непредвиденное: в недрах королевства была обнаружена нефть, потоки которой, хлынувшие на экспорт, и миллиардные долларовые прибыли, свалившиеся на эту нищую страну, начали быстро разрушать феодальные дамбы, отгораживавшие Ливию от внешнего мира. Идрис не был готов к такому повороту судьбы, а местные кланы — к быстрому развитию капиталистических отношений, к сотрудничеству с внешним миром, к кооперации с капиталистическим рынком. И престарелый король стал не устраивать ни молодую ливийскую буржуазию, страдавшую от пут изоляционизма, ни тем более западных попечителей режима, для которых Идрис уже сыграл свою роль. И почти в одночасье, без единого выстрела, он был свергнут молодыми ливийскими офицерами, которые назвали себя социалистами, но на самом деле хотели найти свой специфический путь для новой, переполненной нефтью и нефтедолларами Ливии.

Ломка старых устоев, средневековых традиций и религиозных пут не могла не проходить болезненно в этой отсталой стране и требовала последовательного усиления социальных сторон национально-демократической революции, создания благоприятных условий для позитивных перемен. Это проходило в острой борьбе за овладение природными ресурсами страны, находившимися в руках иностранных транснациональных корпораций, перераспределение и применение нефтяной ренты в интересах подъема социального благополучия и расширения опоры режима.

В этой борьбе решительное наступление на позиции западного капитала и сросшихся с ним феодально-аристократических групп при одновременном сохранении интересов местной буржуазии обеспечили революционному руководству поддержку со стороны большинства населения. Эта опора на местную буржуазию, в основном мелкую и среднюю, дала возможность закрепиться у власти, а затем выработать собственную модель политического и социально-экономического обновления общества, альтернативную его прежней элитарной и бюрократической организации.

Новая модель, сформулированная Каддафи в трех частях его «Зеленой книги» радикально отличалась от насеровской, примененной ливийскими революционерами на этапе становления республиканского строя. Основным принципам насеризма была противопоставлена концепция коллективной социальной организации, названная «третьей мировой теорией», которая, по крайней мере на словах, характеризовалась контролем масс над принятием решений, их осуществлением и управлением. По утверждению Каддафи, она представляла собой форму социализма, соответствующую «умме» пророка Мухаммеда. Эта концепция была предложена ливийцам как «единственный социализм», основанный на естественных законах, существовавших до возникновения классового общества. В «Зеленой книге» естественные законы как бы были восстановлены, а социализм приравнен к социальному равновесию. Каддафи не скрывал, что имеются очевидные и фундаментальные различия между его концепцией социализма и марксистским пониманием развития общества. В области экономики эта разница и не была абсолютной, поскольку автор «Зеленой книги» высказался за «антикапиталистическое» развитие, за обобществление средств производства, за замену сотрудничества с частным сектором концепцией экономической организации, исключающей капиталистическую собственность.