Кадетки

Нужно было последовать совету Вирда и попросить помощи плато еще в те смутные дни, когда после гибели короля герцог Донгерский вдруг заявил о своем желании отделиться от Тальзийского королевства, занять обширный кусок южных территорий и создать там собственное государство. Но тогда Рад не считал себя вправе вмешиваться в подобные дела и не стал настаивать на своем мнении, памятуя о том, как неприязненно приняли некоторые знатные господа появление во дворце придворного мага.

— …а потом он сказал: «Сирена, брось портал в пропасть», — тихо рассказывала маркиза, пригревшаяся под боком у разбойника, — но я не знала, что это такое. И вдруг появилась змея… вся из воды, достала со стола камень… такой черный, с драгоценными глазками, и всунула прямо мне в руки.

— И куда ты его дела? — затаив дыхание осведомился Рад.

— Бросила вниз. Как только прошла по проходу и оказалась в пещере… там валялись камни и был туман. Он же сказал, они могут прийти. А разве не надо было бросать?

— Надо. Ты все сделала правильно, — успокоил ее Рад и нехотя вернулся на свое место.

Костер прогорал, а есть хотелось все сильнее. И бесполезно теперь жалеть о неслучившемся и ругать себя за то, что постоянно не носил с собой поисковик. Хотя это было осознанным решением, иначе так и тянуло глянуть хоть глазком, проверить, где она находится. Но как обидно понимать, что стоило обнаружить вспыхнувший на портальной капсуле огонек на несколько минут раньше, и попал бы не на дно горной речки, а в ту загадочную пещеру. И не сжимал бы сейчас зубы, сдерживая злое шипение, а сидел в столовой Беленгора и наслаждался искусством королевских поваров и прелестным личиком подлеченной Годренсом маркизы.

— А ты не знаешь, — робко спросила Тэрлина, наблюдая за ловкими пальцами разбойника, — далеко мы от дворца?

— Нет, — хмуро буркнул он, но тут же опомнился и мягко добавил: — Но, боюсь, неблизко.

Мясо было жестковатым, чуть пригоревшим и совершенно безвкусным, и Тэри очень скоро отодвинула от себя недоеденный кусок, вежливо сообщив, что наелась. Разбойник смолчал, только бросил на нее мрачноватый взгляд и продолжил яростно рвать зубами тощие тушки. Маркиза подозревала, что он справился бы с ними намного быстрее, если бы стал белым зверем, но не смогла решить, не слишком ли бестактным он сочтет ее предложение обернуться.

Ответ на свои терзания она получила довольно скоро, когда Рад догрыз последнюю птичку и принялся устраиваться на ночлег. Сначала отгреб в сторону пепел почти прогоревшего костра и добавил в него свежих сучьев, затем набросал на прежнее кострище веток и травы. И наконец строго приказал Тэрлине устроиться рядом с ним и безо всяких стеснений прижиматься теснее и класть на него голову.

И только после того как побледневшая маркиза, закусив губу, обреченно кивнула, сердито взрыкнул и начал окутываться белым туманом. Вскоре белый зверь уже лежал у самого края устроенной постели, оставив для кадетки самое удобное местечко, и ей ничего не оставалось, как покорно лечь рядом, пытаясь не касаться щекой его темного сухого носа.

Разбудил Тэрлину солнечный луч, нахально светивший прямо в лицо, и в первый момент она не поняла, кто и зачем открыл в ее спальне окна. А потом вдруг припомнила события вчерашнего дня, резко распахнула глаза и села, встревоженно озираясь по сторонам. Но вокруг было тихо, пели птички и пахло какими-то утренними цветами.

Белый зверь, ничком лежащий рядом с ней, еще спал, но как-то поблек и казался призрачным. Да и дышал тяжело и хрипловато, словно гнался за кем-то во сне. Некоторое время кадетка слушала этот хрип, сразу забыв и про птичек, и про намерение прогуляться, и старалась вспомнить все, что знала про оборотней и простых зверей.

Его светлость маркиз Дарве Ульгер держал огромных сторожевых псов, чтобы сократить расходы на охрану, и Тэрлина тотчас припомнила его рассуждения о том, как отличить больное животное от здорового. И ее сразу встревожила мелочь, на которую вечером девушка от усталости не обратила внимания. Немного посомневавшись, Тэри затаила дыхание и осторожно коснулась ладошкой носа оборотня.

От тихо, но свирепо зарычал и тут же открыл мутноватые глаза. Несколько секунд рассматривал спутницу подозрительным взглядом, потом мотнул головой, и полупрозрачный кокон начал таять.

Вид Дирарда-человека не понравился Тэрлине еще сильнее, чем вид Рада-зверя. Его глаза болезненно поблескивали, губы потрескались, а на скулах цвел нехороший румянец. Скрипнув зубами, разбойник попытался приподняться и тут же рухнул назад, зашипев от боли.

Только теперь кадетка рассмотрела его невероятно раздувшуюся ногу, выглядывающий из-под полурасстегнутого камзола обрывок нижней рубахи и начала подозревать, что наставник пострадал вчера ничуть не меньше ее. И не обмолвился ни словом, безропотно тащил несколько часов, уйдя от отчетливо видных на фоне ясного неба горных вершин не менее чем на три десятка миль.

Разбойник снова попытался сесть и не смог, даже на бок повернулся с большим трудом.