Кадетская контрреволюция и ее разгром

Вскоре была разоблачена и военная организация Национального центра. В конце августа 1919 г. на прием к Ф. Э. Дзержинскому попросился врач одной из военных школ, который сообщил, что является членом белогвардейской подпольной организации, а в ВЧК пришел потому, что понял пагубность целей, преследуемых заговорщиками. Состава всей организации он не знал, но рассказал, что видную роль в ней играет начальник Окружной артиллерийской школы Миллер. Когда чекисты предложили врачу денег, чтобы взять извозчика на обратный путь (ему предстояло идти пешком через всю Москву, так как трамваи в то время не ходили), тот категорически отказался. Он объяснил, что не хочет, чтобы его обращение в ВЧК было связано хоть с малейшими материальными расчетами, поскольку оно было вызвано единственным желанием — помочь Советской власти ликвидировать заговор. За Миллером было организовано наблюдение. В ночь на 19 сентября чекисты арестовали весь штаб Добровольческой армии Московского района. Были разоружены все три военные школы, где окопались заговорщики¹⁶⁶.

Значение своевременной ликвидации Национального центра и его военной организации трудно переоценить. В сентябре 1919 г. армия Деникина захватила Курск, угрожала Воронежу и Орлу. В тылу советских войск свирепствовала конница генерала Мамонтова. Если бы белокадетскому подполью удалось в тот момент спровоцировать мятеж в Москве, это во сто крат ухудшило бы и без того крайне тяжелое положение Советской Республики.

23 сентября 1919 г. было опубликовано обращение Всероссийской Чрезвычайной Комиссии ко всем гражданам Советской страны о раскрытии контрреволюционной организации Национальный центр. В нем говорилось: «Сейчас, когда орды Деникина пытаются прорваться к центру Советской России, шпионы Антанты и казацкого генерала готовили восстание в Москве… Но изменники и шпионы просчитались! Их схватила за шиворот рука революционного пролетариата и сбросила в пропасть, откуда нет возврата»¹⁶⁷. Главари Национального центра и его военной организации были расстреляны.

Современная буржуазная историография обходит полным молчанием деятельность белогвардейских шпионских центров в советском тылу. Даже стремящийся к возможно более полному освещению истории кадетов Розенберг, скрупулезнейшим образом излагающий в своей книге массу фактов, совершенно не упоминает такой важный аспект их деятельности в годы гражданской войны, как шпионаж и подготовка мятежей в тылу Советской Республики. О петроградском отделении Национального центра Розенберг не говорит ни слова (фамилия Штейнингера в его книге вообще не фигурирует), а московским кадетам в этой связи посвящает лишь несколько фраз: летом 1919 г. «большевиками был схвачен ряд инакомыслящих, остававшихся в Москве… Их целью, согласно газете «Известия», была подготовка вооруженного восстания в большевистском тылу, чтобы помочь наступлению белых. Однако объективных подтверждений этого не имеется»¹⁶⁸.

Изложенный нами материал (кстати говоря, давно уже введенный в научный оборот) неопровержимо свидетельствует о шпионских действиях кадетских организаций в советском тылу.

В связи с ликвидацией заговора руководство Национального центра на Юге подняло шумную кампанию, стремясь изобразить казненных невинными жертвами жестокой расправы, безобидными мучениками, которые не принесли никакого серьезного вреда и «пострадали» лишь из-за своей принадлежности к интеллигенции. В английской и французской печати были помещены статьи Астрова о московских событиях, носившие резко антисоветский характер. Издававшаяся у Деникина кадетская газета «Свободная речь» опубликовала статью «Террор в Москве», в которой живописались «кошмары в Совдепии», где подвергаются расстрелам ни в чем не повинные люди. В частности, о шифровальщике Национального центра профессоре Волкове говорилось следующее: во время ареста Щепкина «вся улица была оцеплена… и все проходившие в это время арестовывались. Так был арестован один из профессоров, у которого оказался какой-то документ, за который он был арестован и затем расстрелян»¹⁶⁹. Ту же версию в сильных выражениях повторил Астров в посвященном Волкову некрологе. Несомненно, писал он, «покойный был с головой погружен в свои ученые труды, всегда стоял далеко от политики и ни в каких конспирациях не участвовал». То, что у него был найден шифр, которым шифровалась переписка Национального центра, — «обычная ложь чекистов», Волков — «жертва большевистского молоха. Жертва неповинная»¹⁷⁰.