Кадетская контрреволюция и ее разгром

П. П. Рябушинский считал вопрос о будущей форме власти не столь уж важным. «Власть можно создать искусственно и навязать народу», — с циничной уверенностью заявил он. Однако Рябушинский настаивал на необходимости найти авторитетное лицо вроде Пашича или Венизелоса (премьер-министры Сербии и Греции того времени), «с которым могли бы говорить союзники». «Потеря Милюкова — роковая вещь», — сокрушался он, имея в виду подмоченную в глазах Антанты репутацию Милюкова как германофила. Не менее актуальна и другая задача, подчеркивал Рябушинский: «Никто не сознает необходимости единой России с такой остротой, как промышленники». Рябушинский и Сироткин желали знать, «какие реальные шаги предпринимаются для «совместной работы» кадетов с крупной буржуазией.

Самым важным в данный момент Рябушинскому представлялся вопрос об ориентации. «Мы должны занять позицию определенную — друзей и союзников Англии и Франции». Набоков предупреждал: «Оккупировать Россию скоро союзники не смогут. Добровольческая армия бессильна, следовательно, придется считаться с германской оккупацией как фактом». Но остальные участники совещания его не поддержали. Нужно внушить союзникам, доказывал Тесленко, что в России «произошел в сущности военный крах… враги использовали его и водворили своих эмиссаров, организовали мятеж против законного правительства… Нужно весь большевизм рассматривать как военную операцию Германии… Помощь союзников — их долг, нечего об этом молчать». «Нужно, чтобы союзники рассматривали большевиков как германские войска, — вторил Винавер. — Прежде всего необходимо потребовать от союзников освобождения России от большевиков».

Итоги совещания резюмировал Астров: «Значит — объединение прежде всего». Необходимо сосредоточить работу вокруг Добровольческой армии. «Союзникам придется еще многое объяснить… Необходима прямая и резкая линия, как указывал Рябушинский… Мы должны не просить, а требовать».

Председательствующий Винавер констатировал «единодушное настроение»: «Союзникам нужно предъявить требование очистки Советской России и помощи в создании единой России»⁶¹.

Протокол совещания в Гаспре подтверждает ленинские слова, сказанные ровно через неделю, 22 октября 1918 г., на объединенном заседании ВЦИК: «Чем сильнее развивается революция, тем сильнее сплачивается буржуазия». В. И. Ленин разглядел суть процессов, происходивших «по ту сторону баррикад», и предостерег Коммунистическую партию, трудящиеся массы от самоуспокоения, от недооценки сил российской буржуазии, совместно с новым, гораздо более страшным врагом — англо-французским империализмом, организующей «поход против большевистского революционного пролетариата»⁶².

Спланированная на совещании в Гаспре «совместная работа» кадетской партии с торгово-промышленниками стала осуществляться в широком масштабе. Многие из них состояли членами Национального центра (Рябушинский, Сироткин, Гукасов, Прядкин, Фенин, Фену и др.).

При организации отделений Национального центра в небольших городах его эмиссары требовали от местных кадетов прежде всего «рекомендовать купцов с громкими фамилиями, которые должны составить ядро»⁶³.

Торгово-промышленники поддерживали Национальный центр денежными субсидиями (щедрую материальную помощь ему оказывали, например, харьковские промышленники и Совет горнопромышленников Юга России⁶⁴). П. Н. Милюков упоминает о своих переговорах по поводу материальной поддержки с «группой Северного банка»⁶⁵.

Кадеты сохранили крепкие связи и получали серьезную финансовую помощь от своих старых единомышленников — миллионеров Гессенов⁶⁶ (двоюродных братьев бывшего редактора «Речи»), а также от председателя Совета Азовско-Донского банка Б. А. Каменки, который уехал из России еще до Октябрьской революции, «предвидя, — как он говорил, — что будет, и желая сберечь силы для дела восстановления России». В Париже он имел собственный банк⁶⁷.

Стремление к объединению сил определило и линию на ликвидацию раскола в среде самой кадетской партии. В значительной степени это облегчалось тем, что осенью 1918 г. в связи с предстоящей капитуляцией Германии утратили почву разногласия по поводу ориентации: «Если политиканы вроде г. Милюкова с таким легким сердцем изменили свою союзническую ориентацию на германскую, — писала в связи с этим газета «Известия», — то с еще более легким сердцем они поспешат перекраситься в цвета Согласия теперь, когда шансы антигерманской коалиции так сильно возросли»⁶⁸.