Кадеты

– Жадность до добра никого еще не доводила, Ильинична. Давай обратно все, что мы тебе платили, плюс зарплату за эксплуатацию несовершеннолетних. Или я сам возьму.

Киваю на подоконник, под которым у нее заначка. Нюся выследила и мне сообщила.

– Я отдам, все ваше отдам! – трясущимися руками Марфа достает завернутое в платочек богатство. Отвернувшись, прикрывает от нас, перебирает. И…, повернувшись, протягивает мне стопку царских денег.

– Ты что, ох. ла старая?! – взрываюсь я. – А ну дай сюда!

Вырываю из ее рук сверток, Марфа подняла было визг, но пара шагов вперед водителя Мити быстро ее успокоила. Митя, во-первых, достаточно здоровый, чуть поменьше Валуева, в придачу у него шрам через всю щеку, ему даже изображать ничего не нужно. Забираю четыре золотые монеты и все советские рубли, не считая. Мы ей больше заработали, явно еще нычки есть, ну да ладно, хватит. Забираю нашу одежду, упаковав ее в чемодан, обнаруженный на антресолях.

– Кому вы помогаете, они же кадеты! – вдруг сорвалась Марфа, чемодан пожалела.

– Помолчала бы, пока тебе твоего сынка не припомнили, – легко успокоил ее, сразу сникла и больше слова не произнесла до нашего ухода.

Осадочек в душе остался, не смог я по полной отыграться, противно стало. Бог ей судья, пусть живет. Кто знает, нашли бы мы жилье, если бы не она. Пришлось бы тогда Артура в госпиталь класть, не факт что он там выжил бы. Всё, вычеркиваю ее из памяти, нас ожидают новые испытания.

Артур уже вымытый и высушенный, комдив дает нам последние указания.

– Вот документ, что вы следуете в Одессу к своему дяде, он же будет для вас и удостоверением личности, – вручает мне бумагу. – Ростиславу я оставил его данные, а Артур теперь станет Кораблев Семён Семёнович. Сейчас вас отвезут и посадят на поезд, кондуктора предупредят, чтобы вас не трогали. В Харькове с этой бумагой обратитесь к начальнику вокзала, Ростислав, представишься моим родственником. Это в случае если не сможете уехать сами.

– Зачем нам в Харьков, нам в Луганск нужно, – неожиданно возразил Артур.

– Нахрена нам в Луганск, Семён Семёныч? – поражен я больше, чем комендант.

– Гектора отдать, – кивает на клетку Артур.

Закатываю глаза к потолку, Артур неисправим.

– Так они в Харьков потом собирались, – напоминаю ему. – Вот там и подождем.

– Ладно, – согласился Артур.

– Только клетку сам таскать будешь!

Прощание быстрое, время поджимает. Нюся снова принялась плакать, Маша подозрительно смотрит, уж не прочитала ли уже тетрадь? Денег забранных у Марфы оказалось девятьсот тысяч, пятьсот пришлось отдать для возврата пострадавшему. Одну золотую десятку протягиваю Антонине Ивановне

– Это на детей, берите, нам хватит. Разбогатею, еще вышлю.

Взглянув предварительно на мужа, Антонина Ивановна нерешительно взяла золото.

Наконец оторвали от меня Нюсю, выходим к машине. У самого глаза щипает, с чего спрашивается? Увидимся ведь еще, никуда не денусь, раз обещал. Комендант с нами не поехал, дал указания ординарцу Матвею, пожал на прощание руки.

– Надеюсь, еще свидимся, удачи ребята!

– И вы берегите себя, поляки твари еще те, – не сдержался я, ведь о том, что комдив едет на польский фронт он не говорил.

На вокзале нас ожидал сюрприз. Пассажирский поезд отменили по неизвестным причинам, зато отправлялся состав с военными. Вагоны с лошадьми, теплушки с бойцами. Матвей с трудом убедил взять нас в одну из теплушек с казаками.

– Я сказал, что ты мой младший брат, – предупреждает он. – О комдиве молчи, казаки особый народ. Лучше вообще больше молчите.

– Спасибо. Выпейте с Дмитрием пива за нас, чтобы нам легкая дорога была, – даю Матвею двадцать тысяч. Это на три литра пива хватит. Он поколебался, но взял.

– Ну что Семен Семёныч, в путь?

Прикалывает меня такое совпадение, если бы еще Горбунков, то я точно не выдержал бы как услышал.

Глава 13

На таком виде транспорта я еще не путешествовал. Деревянный сарай с маленькими, глухими окнами, внутри деревянные нары, посреди вагона печка-буржуйка. Есть стол из необтесанных досок и несколько лавок. И никакой проводницы с чаем! К нам отнеслись снисходительно, выделили место не очень далеко от печки. Однако стали прощупывать: кто мы, откуда и куда. Придерживаемся версии, что мы циркачи-бродяги, происхождение не помним. Стоило Артуру заикнуться, что он ухаживал за лошадьми, как ему устроили экзамен. Казаки как-никак, для них лошадь важнее жены. Вопреки моим опасениям Артур с честью проверку выдержал. Это меня если спросить что такое чумбур, хакамора или шпрунт, то отвечу, что это блюда армянской кухни. Единственно когда Артур ответил, что кольцо на дуге упряжки называется зга, то я проявил эрудицию. Объяснил, что выражение «ни зги не видно» пошло именно отсюда, подразумевается, что в плохую погоду кучеру не видно эту самую згу. На меня странно посмотрели, то ли такого выражения никто не слышал, то ли это и так все знают.